ДУХОТА

КОГО СЪЕСТ ЦАПЛЯ

В доме парилка, на улице чуть посвежее, но только чуть-чуть. В небе полная луна и зарницы. Удобный момент для преступления. Ливень смоет кровь с рук. Гром покроет звук выстрела.
Теща, в прошлом фармацевт, скопила на даче множество артефактов с названиями лекарств. Зонт — афлубин, футболка — ратиофарм. Кофейные кружки — стрепсис, бепантен.
Бестолковая дача. Одна дорожка от крыльца до колодца — путь самоубийцы.
Жена с дочкой приехали сюда еще в начале июня. Дочке два года. Ей хорошо. А жена грызлась все это время с тещей.
По сути, они одинаковы. Где были мои глаза?.. Но я соскучился по семье. Хочется близости с женой. Прижать к груди дочь. Хочется нажарить шашлыков, напиться пива.
Да-а! Были шашлыки, пиво, близость, дочь, теща, тесть — и дача эта чертова…
Дочь, увидев сегодня луну, отчетливо сказала, протягивая пальчик в небо:
— Люна! Люна!
Подхожу к окошку:
— Дайте нафтизину, пожалуйста… И что-нибудь из снотворного у вас есть?
— Донормил.
— Только не его, он на меня не действует. Феназепам у вас есть?
— По рецепту.
— По какому рецепту? Всегда был в свободной продаже!
— Подождите, пожалуйста, — тихо говорит фармацевт и обслуживает очередь. — Вам какую дозировку?
— Те, что послабее, одну пачку, — отвечаю я.
— Только вы меня не подведите, — фармацевт протягивает капли и таблетки.
Я расплачиваюсь и выхожу из аптеки.
— Ты что так долго? — спрашивает жена.
— Сдачи не было.
Дочка покакала. Не спасают открытые окна. Луна зреет. Подмыли с женой дочь.
— Люна! Люна!
— Ты каждый год теперь будешь есть феназепам? — спрашивает жена.
— А как это было в прошлом году?
— Ты тогда ушел на неделю, растерял все вещи, было страшно. Ты был мне противен.
— Душно, может, откроем еще одно окно?
— Комары налетят, — говорит жена, — не душно, тебе кажется…
— Но я дышать не могу!
— Иди на улицу.
Выхожу покурить. Луна все выше и ярче. И никакого облегчения. Духота.
На полпути к колодцу — скамейка у сарая. Напротив пластиковая цапля в огороде, у ее ног камень. На камне сидит лягушка. На спине у лягушки — лягушонок.

СВЯЗНОЙ

Всегда с похмелья, злой из-за семейных неурядиц и бардака в стране, ровно в одиннадцать часов утра безработный Роман выходит перекурить на лестничную площадку. Эта точность обусловлена режимом, введенным его женой два года назад, после рождения сына. Как бы плохо с утра Роману ни было, в десять пятьдесят жена запускает ребенка в родительскую спальню, чтобы разбудить мужа, застелить постель и переодеть малыша для прогулки. Роман злится, встает, наливает на кухне чашку чая и выходит с сигаретой за дверь.
Прикуривая, он ежедневно слышит одно и то же — как кто-то спускается по лестнице с верхнего этажа. Он знает, что это старуха со злым лицом, похожая на его жену через тридцать или сорок лет. Старуха спустится к нему, посмотрит на банку с окурками, на сигарету в руках Романа — и процедит: «Откройте форточку…»
В этот момент злость Романа достигает пика. Его трясет. Но он считает, что единственное, чем можно задеть старуху — это молчание. И вот уже два года, каждый день, зимой и летом старуха просит его открыть форточку, а Роман делает вид, будто никакой старухи рядом нет. Он смотрит ей в спину, когда она спускается на первый этаж, и чувствует обиду и злость пожилой женщины.
Выгнанный из постели, Роман заваривает на кухне чай и к одиннадцати выходит на лестничную площадку. После новогодних праздников Роман особенно зол. Он не может растворить невзгоды в рабочем коллективе, потому что нет работы из-за бардака в стране. А бардак — это наследство таких вот старух, чьи размеренные шаги слышатся с верхнего этажа.
Поравнявшись с Романом, старуха с отвращением смотрит на его растянутую алкоголичку, темное пятно на трусах и шипит:
— Откройте форточку!
Роман переходит границы.
— Пошла на…!
Лицо старухи светлеет, распрямляется и как будто становиться моложе на тридцать или сорок лет. Она согласно кивает, словно давным-давно уже мечтала услышать в ответ на свою просьбу именно это. Она протягивает Роману сморщенную ладонь для рукопожатия и спрашивает:
    — Какие будут инструкции?..

ВЗЛОМЩИК

Когда идешь на такое дело, тяжелее всего прощаться с детьми. Ведь они не знают, что ты задумал. Как им объяснить, что папа может не вернуться ни сегодня, ни завтра?.. Поэтому я выхожу поздно вечером, когда Женя и Лютик уже спят, но метро еще работает. Жена отрывается от своего нетбука, чтобы закрыть за мной дверь.
Инструмент несу в гитарном чехле и напеваю про себя две строчки из песни рок-группы «Зоопарк»:
— Он носит странные вещи в гитарном чехле.
Он очень доволен собой…
Я действительно доволен собой — горжусь, что решился сделать то, что уже давно собирался. Потому что не могу дальше терпеть такую жизнь.
В интернет-магазине шпионских товаров я купил набор красивых отмычек. В обычном магазине инструментов — полотно по металлу и метровые кусачки. Фомка и молоток нашлись дома.
«Он носит странные вещи в гитарном чехле…»
Подозрений не вызываю. Из-за прически выгляжу, наверно, как припозднившийся после концерта авторской песни просветленный бард. Всегда нужна легенда — кто знает, перед кем мне придется оправдываться.
Если выгорит — заживу. Съезжу заграницу, куплю себе что-нибудь такое, что никогда бы не купил. И буду делать все, что захочу. Захочу — в Индию улечу. Захочу — не улечу.
Выхожу на станции метро «Третьяковская». Там и ночью всегда есть кто-нибудь с гитарным чехлом, баклажкой пива и готической блондинкой с воспаленными от туши глазами. Сливаюсь с толпой.
Иду мимо Третьяковской галереи к Водоотводному каналу. Поднимаюсь на Лужков-мост.
Никого. Достаю инструменты.
Дерево любви. Где же он?.. Так сразу и не найдешь. Все одинаковые — по пятьсот рублей штука, ключ на дне.
А-а! Вот он, родимый — навесной замок с нашими именами.