ПРОЕКТ "ПОЛЯНА"


Дмитрий Данилов
День или часть дня

Итак, что мы видим, что мы видим. Мы видим вот что.

Мы видим цепочку событий, мелких и несущественных, непрерывную цепочку, одно событие за другим, одно перетекает в другое, маленькие суетливые события, и между ними никаких промежутков, сплошное полотно или конвейер или эскалатор, нет никакого зазора между событиями, сплошное тихое медленное время, состоящее из событий; события происходят со стенами, домами, стульями, лампочками, ложками, деревьями, машинами, городом, человеком, вот он, человек, мы его заметили и теперь уже не упустим из виду.

Человек спит, лежа на широкой кровати, вернее, это не кровать, а диван, в сложенном виде это просто диван, так называемая мягкая мебель, а в виде разложенном превращается в большую квадратную мягкую плоскость, то есть, по сути дела, в кровать, на ней легко размещаются два человека и даже могут в таком положении совершать более или менее активные эмоционально-физические взаимодействия, а могут и трое разместиться, например, если вдруг приехали гости и надо их куда-то положить спать, но втроем будет уже тесно, и тут уже не до эмоционально-физических взаимодействий, а чисто поспать, просто чтобы переночевать, но человек лежит один, совершенно один, это довольно-таки удобно – лежать одному на широкой кровати, можно лежать по диагонали, разбросав конечности в разные стороны, что и делает наблюдаемый нами человек.

Кроме кровати и человека, в комнате есть еще несколько предметов: стол с компьютером и телефоном, стул у стола, еще стул у стены, кресло, телевизор на тумбочке, видеомагнитофон, стеллаж с книгами, много интересных и неинтересных книг, много всякой мелочи – компакт-диски, аудио- и видеокассеты, дискеты, бумажки, ручки, всякая мелочь, вроде бы ненужная, но если ее всю выбросить, то наверняка пропадет что-то нужное и даже ценное, ее не выбрасывают, она накапливается, накапливается и лежит тут и там неприятными залежами. Окно, в которое видно заоконное пространство. Утро, лето, голубое небо, утро. Дома и деревья.

Спит, спит, вот вроде проснулся, дернулся всем телом, нет, не проснулся, это пока еще фаза быстрого сна, какой-то сон приснился, может быть, приснилось, что споткнулся-упал, и вот дернулся, или что с большой высоты рухнул, или что оказался на высоченной стене толщиной всего в несколько кирпичей и высотой примерно один километр, на гребне этой стены оказался, и что делать, ни лестницы, ничего, непонятно, как поступить, стоять практически невозможно, ветер сильный, и то ли верхом на этой стене сидеть, то ли лечь и обхватить ее руками и ногами, чтобы не сдуло, а внизу так сумрачно, какие-то неясные очертания чего-то непонятного, дома стоят, улицы, фабрики и заводы, и сумрачно и темно, сильный ветер, что же делать-то, хоть бы какой вертолет что ли прилетел, прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете, нету вертолета, не прилетит, или пожарные, у них лестницы такие длинные для спасения людей, нет, не бывает же таких лестниц в километр длиной, что же делать, ветер очень сильный, непонятно вообще, как такая стена может стоять, стена бесконечной длины, у нее же парусность большая, и она такая тонкая, это противоречит законам физики, но стоит как-то, хрен ее знает как, что же делать, может, лестница все-таки какая-нибудь, нету лестницы, ветер усиливается, одно движение – и сдует нафиг вообще, проснулся, открыл глаза.

Повернул голову, посмотрел в окно. Утро, лето, голубое небо, утро.

Повернул голову, посмотрел на будильник. 10.13. Комбинация цифр, из которой что-то следует.

Приподнялся на локте, посмотрел в окно. Утро.

Спать не хочется, и вставать не хочется. Или поспать. Нет, тогда можно все проспать.

Положил голову на подушку, закрыл глаза. Если лежать на спине, хрен уснешь. Мягкие ткани куда-то там западают, в нос или в горло, и начинается храп, и хочешь не хочешь, а проснешься.

Лежит на спине. Снится что-то сквозь реальный мир, как будто идет по улице, а посреди улицы огромная тумба. Улица называется Неглинная, но на самом деле это Шоссейная улица, и вот уже Курьяновская плодоовощная база. Садится в сто шестьдесят первый автобус и едет по Неглинной улице, в сторону депо. Захрапел, проснулся.

Приподнялся на локте и застыл, прикрыв глаза. Неудобная поза.

Да уже пора бы. Или поспать. До трех ночи сидел. Не спал. Читал. До трех ночи. Ладно бы работал. Тогда бы можно поспать. А то хрень какую-то читал.

В такой неудобной позе можно находиться часами, часами.

Повернулся на другой бок, посмотрел в окно. Слышно, как на улице что-то происходит. Небо, солнце, утро.

Повернулся на другой бок. Сел. Встал.

Включил компьютер. Не потому что сразу встал – и за компьютер, нет, конечно, не маньяк ведь какой-нибудь, а просто, пока себя в порядок приведешь, туалет, там, ванная, компьютер как раз включится, потому что это процесс ведь не мгновенный, пока там всякие колонки цифр пробегут, пока надпись виндовс 2000 профессионал латинскими буквами появится, пока то да се, хотя это все длится не более двадцати секунд, все равно лучше, чтобы это все происходило и длилось во время гигиенических процедур, а не сидеть тупо перед монитором и ждать, пока все загрузится.

Туалет. Вошел в туалет, закрыл дверь.

В туалете хорошо посидеть-почитать. Но читать в туалете серьезные книги как-то не получается, неудобно, что ли, хотя, как определить, серьезная книга или нет, неизвестно, вот, например, серьезная ли книга война и мир, или преступление и наказание, или риэлторские и инвестиционно-строительные компании москвы и московской области, или христовщина и скопчество, или постатейный комментарий к части первой гражданского кодекса рф, или холодные закуски, или охота на овец, попробуй в этом разберись, холодные закуски, пожалуй, серьезная книга, потому что ее как-то уж совсем неудобно читать в туалете, а остальные – нормально, можно, почему бы и нет.

Некоторые считают, что в туалете нельзя читать книги религиозного содержания. А некоторые считают, что можно. Наверное, они все правы.

Зато в туалете хорошо читать газету спортэкспресс. Футбол, хоккей, баскетбол, формулаодин. Дэвид Бэкхем, Хуан Пабло Монтойя, Стив Айзерман, Олег Романцев. Реал мадрид, боруссия дортмунд, боруссия менхенгладбах, динамо тбилиси. Или журнал огонек. Интервью с президентом Назарбаевым, статейка про певицу Бьорк, исследование про американцыдураки. Хорошо. Способствует.

Туалетная бумага кончилась. Зато есть газета спортэкспресс и журнал огонек. Последний менее удобен.

Когда используешь периодическое издание в качестве туалетной бумаги, нехорошо отрывать фрагмент страницы, на котором изображен человек или крупно написано имя человека, то есть, например, крупный заголовок, в который входят слова Газзаев или Лукашенко или Пол Маккартни, не подойдет для такой цели, а вот если просто в тексте мелко написано Газзаев ответил, что внимательно следит за его выступлениями за марсельский олимпик и если или режим Лукашенко пользуется поддержкой большинства населения страны, однако или московский концерт Пола Маккартни еще раз показал, что, то такой обрывок газеты или журнала подойдет, а лучше всего что-нибудь в этом роде: Чемпионат России. Второй дивизион. Запад. 17-й тур. Видное – Динамо Вг – 1:2. Спортакадемклуб – Спартак Кс – 0:2. Спартак Щ – Светогорец – 0:0. Арсенал – Зенит-2 – 2:0. Торпедо Вл – Мосэнерго – 1:1. Псков-2000 – Текстильщик Ив – 0:0. Волочанин-Ратмир – Спартак-Телеком – 1:1. Центр. 17-й тур. Титан – Динамо Бр – 1:3. Витязь – Орел – 0:1. Дон – Биохимик-Мордовия – 3:2. Елец – Зенит Пн – 2:2. Спартак Лх – Локомотив Кл – 2:0. Спартак Тм – Металлург Вк 1:1. Искра – Торпедо Пв – 0:1. Урал-Поволжье. 17-й тур. Торпедо Вж – Энергетик – 1:1. Волга – Электроника – 1:0. Алнас – ЛУКойл – 0:3. Строитель – Уралец – 4:2. Газовик – Динамо Иж – 2:1. Носта – КамАЗ – 2:0. Тобол – Содовик – 1:1. Зенит Чб – Металлург-Метизник – 2:1, хотя и названия команд для их болельщиков дороги и, пожалуй, они бы посчитали такое использование тоже оскорбительным, ох, ладно…

Вышел из туалета, закрыл дверь.

Вошел в ванную, закрыл дверь. С другой стороны, чего ее закрывать, все равно в квартире больше никого нет. Но все-таки.

Посмотрел в зеркало. Залез в ванну.

Душ. Намылил (вернее, нашампунил, дурацкое какое слово) голову. С закрытыми глазами (потому что если открыть, то произойдет раздражение слизистой оболочки, и будет болезненно) нащупал мыло. Уронил мыло в ванну. С закрытыми глазами пошарил по дну ванны, нащупал мыло. Скользкое мыло опять ускользнуло. С закрытыми глазами пошарил по дну ванны, нащупал мыло. Поймал. Держать крепко. Пошатнулся, чуть не упал. Но мыло не выронил. Держать крепко. Намылил остальную часть головы, не захваченную волосяным покровом. Смыл. Открыл глаза. Губка, гель для душа. Нанес на всю поверхность тела. Особенно тщательно обработал участки с повышенным потоотделением. Смыл. Вытерся полотенцем. Вылез из ванны. Выдавил на зубную щетку зубную пасту, пасты осталось совсем немного, и для ее выдавливания потребовались физические усилия, пошуровал щеткой во рту, прополоскал рот, смыл с окрестностей рта остатки зубной пасты. Надо купить зубную пасту. И дезодорант. Побрызгал дезодорантом в подмышечные впадины. И гель для душа надо купить. А мыло пока есть, можно не покупать. Вытер полотенцем лицо.

А не побрился, потому что борода, и бриться не надо вообще.

Вышел из ванной, закрыл дверь.

Вышел из ванной совершенно голый. Коридор, шкаф. Пошарил в куче тряпья, нашел трусы. Надо постирать, а то трусов уже почти не осталось чистых. И носков. И футболок. Надо постирать. Надел трусы. Перестал быть голым. Можно приступать к деятельности.

Компьютер требует ввести пароль. Зачем он вообще нужен, пароль, все равно этим компьютером больше никто не пользуется, но ладно, пусть будет. Ввел пароль. Пароль совсем простой, примитивный даже, но все равно, догадаться практически невозможно.

Теперь компьютер готов к работе на нем.

В одних трусах, перед монитором. Стул не очень удобный, надо будет потом кресло купить. Правая рука держит мышь, левая совершает мелкие хаотичные движения: чешет ногу или живот, ковыряет в ухе, ковыряет в носу, барабанит пальцами по столу.

Проверить почту.

Программа дозвона. Программа дозвона дозванивается. Скрипит, пищит модем. Долго дозванивается, никак не может дозвониться.

Ладно, пусть пока дозванивается.

Правая рука держит мышь, левая совершает мелкие хаотические движения.

Открыл программу ворд, открыл текстовый файл.

Утро выдалось ветреное и морозное: погода словно решила испытать бывших нефтяников на прочность. Но «где наша не пропадала», и вереница стойких экскурсантов потянулась вслед за гидом, который хотел во что бы то ни стало показать все «по полной программе». А посмотреть действительно было на что: компактный кемпинг по типу подводной лодки, отлично оборудованные растворный узел и насосный блок и, конечно, сама буровая – гордость компании «Дойтаг». Легендарный Вильгельм Маас, поднявшись на буровую площадку и посмотрев «внутренности» станка, так описал свое впечатление: «Для меня это что-то космическое. Когда-то давно на ВДНХ я видел луноход и очень удивлялся дальнозоркости человеческой мысли. Здесь я вижу что-то подобное». Глядя, как загорелись глаза бывалого буровика, спрашиваем: «Не хотелось бы вернуться и поработать на такой вот «пилотируемой станции?». «Нет, – отвечает Маас, – я свое уже отработал…»

А вот совет молодым дать – это святое. «О приросте запасов нужно думать», – считают почти все ветераны, с которыми удалось пообщаться. «Чтобы детям и внукам осталось», – беспокойно добавляет бывший первый секретарь горкома партии Владимир Шестаков. И чтобы вчерашние нефтяники убедились, что в компании и о будущем не забывают, делегация отправилась в самое интеллектуальное подразделение компании – Геологический научно-аналитический центр.

Исправил пару ошибок – где наша не пропадала избавил от кавычек, добавил тире, по полной программе тоже без кавычек пусть будет. Слово компания должно писаться с большой буквы. Отменил исправления. Вообще-то, текст давно напечатан в журнале, и его уже читают или не читают читатели. Просто привычка – ошибки исправлять.

Закрыть файл. Сохранить изменения? Да. Хотя, исправления все равно отменил, и получается, что никаких изменений-то и нет, чего тогда сохранять, ладно, какая разница.

Правая рука держит мышь, левая совершает мелкие хаотические движения.

Надо чаю попить. Нет, сначала почту проверить.

Программа дозвона дозванивается. Надо все-таки выделенку ставить. Программа дозвона дозвонилась.

Почтовая программа. На экране появляется летучая мышь с конвертом в лапах. Потом исчезает.

Много ящиков, много почты, на один ящик пришло что-то несусветное, три мегабайта, иллюстрации, наверное, пока качается, надо чай сделать.

Кухня. Налил в фильтр воды. Пусть фильтруется.

Пошел посмотреть, как там почта. Почта качается. Постоял около компьютера. 15%, 20%. Качается. 35%. Повертел в руках компакт-диск. Угол бумажной обложки компакт-диска неприятно загнулся. Открыл коробку, вытащил обложку, вставил правильно, закрыл коробку. Теперь хорошо. 65%. Вода, наверное, уже отфильтровалась.

Отфильтрованную воду налил в электрический чайник, включил. В заварном чайнике остатки вчерашнего чая. Некоторые такое пьют. Долил туда воды из-под крана, пошел в туалет, взболтал, вылил в унитаз. Закрыл дверь, вышел из туалета. Сполоснул заварной чайник водой из-под крана. Пачка чая фирмы «Ахмад». Хороший сорт викториан бленд. Насыпал пару ложек в заварной чайник. Электрический чайник пока не закипел. Закипает. Походил по кухне. Заглянул в холодильник. Еды мало. Много кетчупа, майонеза. Масло, сыр. Хлеб. Достал масло, сыр, хлеб. Надо будет купить поесть. Подошел к окну. Улица, деревья, дома, машины, люди. Закипел электрический чайник. Налил кипяток в заварной чайник. Накрыл крышечкой. Пусть постоит, заварится.

Пошел посмотреть, как там почта. Почта скачалась. Несколько небольших писем. Спасибо, очень понравилось, вышли еще что-нибудь. На следующей неделе у меня не получится, а начиная со следующего вторника – вполне, давайте спишемся, надо обязательно встретиться. Что будем делать с форумом? Там, в принципе, все готово, надо только определиться с порядком работы. Вышлите мне, пожалуйста, вариант текста с исправлениями Сергея Владимировича.

Правая рука держит мышь, левая совершает мелкие хаотические движения.

Огромное письмо, три мегабайта. Действительно, иллюстрации. Хорошего качества, подходят для полиграфического воспроизведения. Три снимка. На одном изображен мужик в строительной каске на фоне каких-то труб. На втором изображен другой мужик, похожий на первого мужика, тоже в строительной каске на фоне каких-то труб, кажется, тех же самых. На третьем – три мужика, все трое похожи одновременно на первых двух мужиков, все в касках, на фоне автомобиля КамАЗ, везущего какие-то трубы на длинном прицепе. Никаких комментариев в письме нет, только Hello и best regards и обратный адрес. Файлы называются 0001.tiff, 0002.tiff и 0005.tiff. Понятно, что это иллюстрации для журнала. Но кто эти мужики, какую статью нужно проиллюстрировать этими мужиками – неизвестно.

Наверное, уже заварился.

Налил чай в кружку, одну заварку, не доливая кипяток. Две чайные ложки сахара. Размешал, гремя. Взял деревянную доску. Отрезал два кусочка белого хлеба. Отрезал шесть кусочков сыра. Холодный сыр из холодильника приятно режется, ровными пластинками. Ножом отколупал кусочек замерзшего холодного масла, когда масло холодное, трудно от него отрезать кусочки, нож соскальзывает, гремит, но еще хуже, когда масло стояло в тепле и растаяло, гадость, хотя и удобно намазывать. Попытался намазать кусочек замерзшего масла на хлеб, оно не намазывается, а просто вдавливается в толщу хлеба, хлеб крошится, неудобно. Еще один кусочек масла. Нож гремит, хлеб крошится. Еще один кусочек масла, и еще один кусочек масла. Нож гремит, хлеб крошится. Два кусочка хлеба снабжены некоторым количеством масла. На каждый кусочек хлеба – по три кусочка сыра. Два бутерброда. Чай и два бутерброда. Нормальный завтрак. Странно, когда люди едят на завтрак что-то так называемое «существенное», мясо там или картошку или даже суп, как тот мужик в романе писателя Сорокина «Тридцатая любовь Марины», нет, утром надо что-то такое полегче, чай с чем-нибудь, чай и два бутерброда, нормально. Бутерброды положил на тарелку, взял чай и тарелку, понес к компьютеру.

Тарелку с бутербродами поставил слева от клавиатуры, чашку с чаем – справа, где коврик с мышью.

Вообще-то, не рекомендуется есть и пить за компьютером, можно залить клавиатуру или уронить на нее еду или случайно размазать жирную еду по монитору. Но ничего, как-нибудь.

А в интернет-кафе разрешают пить и иногда даже есть за компьютерами. Интересно, что будет, если пьяненький посетитель прольет пиво на клавиатуру? Интересно, взыщут ли с него стоимость клавиатуры, или охранники с позором выставят его вон, или молча, без звука, в мгновение ока заменят клавиатуру, вытрут стол тряпочкой и приятно улыбнутся?

Американцы провели исследование мусора, застревающего в компьютерных клавиатурах. С большим отрывом лидируют крошки пищевых продуктов на зерновой основе. Ну, там, поп-корн, чипсы, хотя, чипсы – это не зерновой продукт, он из картошки, с другой стороны, бывают чипсы из маиса, то есть, из кукурузы, а это уже продукт вполне зерновой, а если бы в России провести такое исследование, то там бы лидировали, наверное, хлебные крошки и маленькие обломки сухариков три корочки, а еще пиво, множество молекул и целых луж пива, а вот следов кока-колы совсем, наверное, не обнаружилось бы, и поп-корна.

Левая рука теперь не совершает мелких хаотических движений, а держит бутерброд с сыром. Правая рука периодически перестает держать мышь и берет чашку с чаем. Обидно и очень глупо – быть совершенно трезвым и пролить на клавиатуру чай. Не надо этого делать. Надо аккуратно.

Надо ответить на письма. Лень отвечать на письма. Надо уточнить про этих мужиков в касках. Здравствуйте, Людмила! Уточните, пожалуйста, что это за дядьки, вообще, нахрен они нужны, куда их пихать-то, а? И, главное, нет чтобы написать в теле письма – к такому-то материалу, или назвать файлы как-нибудь так, чтобы понятно было, например, kozlov.tiff или ahmetzyanov.tiff или melentyev.tiff, ну надо же хоть как-то соображать, вроде ведь нормальные люди, сколько раз объяснял, а все без толку. Здравствуйте, Людмила! Уточните, пожалуйста, какой материал требуется проиллюстрировать присланными Вами иллюстрациями. В письме никаких комментариев не было, а по именам файлов понять что-либо затруднительно. Заранее благодарен. С уважением.

Отправил. Вот, дело сделал.

Правая рука подносит чашку ко рту, левая держит второй бутерброд.

Надо и на другие тоже ответить. Просит выслать еще. Ладно, это потом, тут надо отбирать, надо еще посмотреть, что уже высылал, ладно, потом. Когда встретиться, когда встретиться. Да, надо встретиться. Здравствуйте! Спасибо за Ваше письмо. Да, надо обязательно встретиться. Давайте ближе к делу созвонимся или спишемся. Я Вам обязательно позвоню. С уважением. Что будем делать с форумом? Ладно, это тоже потом, надо подумать, да ничего делать не будем, собственно, ладно, это потом. Иногда и надо-то написать всего пару фраз каких-нибудь, и ничего даже придумывать не надо, всего-то спасибо за письмо, да, нет, не знаю, конечно, нет, не получится, да, получится, и все, а так не хочется, словно это какое-то большое и трудное дело, и оно откладывается, и приходят новые письма, и то письмо лежит без ответа, потом вдруг вспомнил, извините, что долго не писал, спасибо за письмо, да, нет, не знаю, конечно, нет, не получится, да, получится, с уважением, глупость какая, нет чтобы сразу ответить, глупость, глупость, глупость, глупость, и это очень нелепо.

Левая рука уже не держит бутерброд, и опять совершает мелкие хаотические движения.

Надо еще чаю налить. Еще ведь горячий. Пришел на кухню. Или просто воды попить. Налил в кружку профильтрованную воду, выпил. Еще холодная, очень приятно пить такую воду, еще налил, еще выпил. Или чаю все-таки. Подошел к окну. Посмотрел в окно. Посреди улицы остановились две машины. Наверное, столкнулись, не видно. И два мужика ругаются. О чем конкретно ругаются, не слышно, но если две машины посреди улицы остановились и два мужика ругаются, вон, еще третий выходит, то значит – столкнулись. Неприятно. Кому-то деньги платить. Или, наоборот, кому-то за разбитую машину не заплатят. Один мужик звонит по мобильному телефону. Другой мужик тоже достает мобильный телефон и тоже звонит. А третий мужик достает мобильный телефон, но не звонит, а просто держит его в руках и смотрит на первого мужика, который звонит по мобильному телефону. Может, они в свои страховые компании звонят, как в Америке? А может, на работу, тут один козел в меня въехал, опоздаю, или в ГИБДД, может, чаю все-таки попить, нет, потом. Еще налил воды, выпил. Холодная, хорошо. На холодильнике лежит газета. Взял газету, посмотрел. Развернул. Уже читал. А вот это не читал. Как это раньше не заметил. Надо же. Забавно. Смешно. Очень интересно. Значит, все-таки дали именно ему. Ну а что, правильно, в общем-то. Ой, там же интернет не отключен.

Правая рука держит мышь, левая совершает мелкие хаотические движения.

Посмотреть интернет. Посмотреть, чего в интернете нового. Сразу открыть много окон, потом отключиться и читать, читать. Вот тут люди что-то пишут, а другие читают. Вот здесь что-то все пишут, пишут, а им в ответ пишут комментарии, и потом комментарии к комментариям. Бывает просто дикое количество комментариев. Очень интересно. Вот тут люди обсуждают. Один чего-нибудь напишет, другой. Потом третий. И так далее. Совместный поиск истины. А тут люди, написав предварительно художественные произведения, размещают их, а другие люди пишут, что это очень хорошо или, наоборот, дурно.

Окна, окна, много окон.

Пишут, комментируют. О, это интересно, надо будет почитать. Это тоже надо будет почитать. И вот это надо будет обязательно почитать. Потом.

Телевизор, что ли, включить.

Правда, сидя за компьютером спиной к телевизору, смотреть телевизор затруднительно. Зато его можно слушать. Там сейчас новости будут.

Надо отключиться от интернета. Отключился от интернета. Ой, забыл, надо еще посмотреть кое-что. Опять подключаться. Программа дозвона дозванивается.

Вылез из-за компьютера, чтобы включить телевизор. Надо попить воды. Пошел на кухню, налил в кружку воды, попил.

Заглянул в холодильник. Хорошо, что кетчуп есть. Можно будет сварить макароны и есть их с кетчупом. Но это потом. Глазированный сырок со вчера остался. Взял глазированный сырок, закрыл холодильник. Развернул глазированный сырок, откусил кусочек. Хороший, приятный, здоровый продукт. Посмотрел в окно. Улица. Те мужики, которые ругались, уже уехали. Детская площадка. Мальчик, и еще мальчик. Мальчик пошел сначала туда, а потом вон туда. Другой мальчик, наоборот, сначала почему-то ломанулся туда, а потом вон туда. Что-то он там нашел. Другой мальчик подошел. А другой мальчик побежал. Другой тоже побежал и догнал. Другой мальчик ударил того мальчика палкой по голове. А другой мальчик заорал и упал. А другой пошел вон туда. А тот мальчик перестал орать и просто лежит на земле. Пришла девочка. Девочка бессмысленно бродит вокруг песочницы. Мальчик лежит. Другой мальчик стоит. А девочка бессмысленно бродит вокруг песочницы. Ой, там же интернет подключился уже, наверное. Доел глазированный сырок.

Программа дозвона дозвонилась. Забыл, что хотел посмотреть. Что же хотел посмотреть-то, а. Ох. Ладно. Проверил почту. Здравствуйте, это иллюстрации к материалу «Наши трубы не подведут». А, ну да. Наши трубы не подведут. Три мужика в касках на фоне труб. И два мужика в касках по отдельности на фоне труб. Трубы не подведут. Спасибо. Что же хотел посмотреть. Нет, забыл. Отключился. Включил телевизор.

Объект должен быть сдан в октябре. Будут приложены все усилия, чтобы объект был сдан в срок. Объект общегородского значения. Объект, чрезвычайно важный для жизнеобеспечения города. Объект, значение которого трудно переоценить. Работы ведутся в три смены. Строжайший контроль качества. Объект будет сдан в октябре. Когда объект будет сдан, в городе станет хорошо. Будет красиво, современно. Ах, как будет здорово, если объект будет сдан в октябре. Машины будут ездить хорошо и правильно, туда и сюда, в соответствии с божественным замыслом, а не так, как сейчас, как попало, туда и сюда. Это просто ну очень хорошо будет, когда объект будет сдан в октябре. Все-таки, много он для города делает. Понятно, ворует, но для города много делает. Шельмец, конечно, развел мафию, но для города очень много все-таки делает. Клейма ставить негде, но для города действительно много делает. Ну, ворует, конечно, а кто не ворует-то, но для города зато много делает, этого нельзя отрицать, другие просто воруют, а этот все-таки еще и для города очень много делает. Как прошли гастроли. О, прекрасно. Нас прекрасно принимали. Прекрасная публика. Пели хором наши хиты. Не ожидали такого приема. Все было просто прекрасно. Как вам город. О, прекрасный город. Просто фантастика. Он такой огромный. Не ожидали увидеть такое. Очень красиво. Огромные проспекты, море машин. Столько развлечений. Суперсовременный город. Жаль, не удалось толком его рассмотреть. А девушки. О, девушки. Прекрасные девушки. Таких красивых девушек мы не видели нигде в мире. Девушки, такие красивые девушки, такие красивые, правда, это просто что-то невероятное, такое у них все красивое, у девушек, так много красивых девушек, много, очень много девушек, если бы не плотный гастрольный график, мы бы остались здесь навсегда, потому что здесь такие прекрасные, такие красивые девушки, и их так много, такие девушки, такие девушки, девушки, девушки, такие клевые девки, классные девки, просто супер у вас тут девки, девки, девки, девки, девки, девки, очень много красивых девок. А накануне встречались лидеры группы. На кону стоял выход в полуфинал. Это был поединок равных соперников, но чуть удачливее оказались португальцы. Это мое видение. Я как художник. Творчество – нелегкий труд. Мне посчастливилось встретиться. Незабываемые уроки мастера. Приходилось работать в почти невыносимых условиях. Ради этого мы и работаем – ради этих счастливых лиц. Ради этих счастливых лиц. Ради этих счастливых лиц. А вот здесь просто клипы показывают, только иногда ведущий какую-нибудь фигню скажет, и снова клипы, пусть будут клипы, можно даже звук выключить, и пусть клипы идут без звука, беззвучные клипы, и сесть спиной к телевизору.

Надо бы позвонить. Да. Сейчас. Сначала надо проверить почту. Программа дозвона дозванивается.

Прошелся по комнате туда, сюда. Постель, что ли, убрать. Или ладно. Ладно. Вышел на балкон. Лето, солнце, голубое небо, лето. Жарко. Постоял. Мальчик, девочка и мальчик куда-то ушли. Ничего не происходит. Едут машины. Идут люди. Проезжают мимо машины. Гуляют люди. Машины, одна за другой, едут мимо. Люди прохаживаются из стороны в сторону.

Вернулся к компьютеру. Программа дозвона дозвонилась. Проверил почту. Ничего нет. Какое-то разочарование наступает, когда почты нет, даже если и не ждешь ничего, все равно как-то неприятно, вроде как она должна быть, а нету, нету почты, почты нет. Отключился.

Телефон. Снял трубку. Набрал семь цифр. Занято. Еще раз набрал те же самые семь цифр, вдруг там уже освободилось или может быть это было не занято, а просто не было соединения, опять занято, но короткие гудки начинаются не после паузы, как бывает, когда действительно занято, а сразу после набора седьмой цифры, а это обычно свидетельствует о том, что не занято, а просто соединение не проходит, набрал еще раз, опять то же самое, набрал еще раз, а вот теперь опять занято, но уже после паузы, значит, действительно занято, набрал тут же еще раз, вдруг там уже освободилось, нет, опять занято. Набрал восьмерку, гудок, набрал десять цифр. Аппарат абонента и так далее. Набрал семь цифр. Не занято. Длинные гудки. Много длинных гудков. Никто не подходит. Очень странно. Это же офис, как может в офисе никто не подходить, ведь давно рабочий день. Тем более, что только что было занято. Может быть, ошибся, не туда попал. Набрал семь цифр. Никто не подходит. Может быть, опять ошибся, хотя нельзя же ошибиться два раза подряд, можно, можно и десять раз подряд ошибиться, набрал восьмерку, гудок, набрал десять цифр. Аппарат абонента. Набрал семь цифр. Занято. А только что никто не подходил. Значит, либо тогда ошибся и не туда попал, либо там никого нет, и одновременно еще кто-то звонит, а может быть, просто из офиса все вышли в туалет или покурить или еще куда-нибудь, в магазин за едой или за водкой, может, они там что-нибудь отмечают, а сейчас вернулись и стали звонить по телефону. Набрал семь цифр. Занято. Набрал семь цифр. Занято. Значит, люди появились в офисе, потому что если бы это кто-нибудь просто одновременно пытался дозвониться, то он бы уже перестал, наверное, и линия бы освободилась, а может быть он тоже вот точно так же много раз подряд звонит, а там, в офисе, никого нет, набрал семь цифр, никто не подходит.

Вышел на балкон. На детскую площадку вернулся один из тех двух мальчиков. Теперь он неподвижно сидит на бортике песочницы. Какой-то мужик припарковал жигули у тротуара, открыл капот и чинит, чинит, чинит, или не чинит, а просто проверяет уровень масла или вот бывает водители открывают капот и просто смотрят туда, в глубь, в бездну, все ли там в порядке, все ли на месте в бездне, стоят и смотрят, смотрят.

Набрал семь цифр. Занято. Набрал восьмерку, гудок, набрал десять цифр. Никто не подходит. К мобильному телефону никто не подходит. Как такое возможно. Ведь он должен или в кармане лежать и зудеть там, или на шее на шнурке болтаться, или просто звонить или играть какую-нибудь изуверскую мелодию под ухом, как можно к нему не подойти, хотя можно, почему бы и нет, может быть, человек пошел в туалет и сидит там, не станешь же в туалет брать с собой телефон, или просто у него номер определился и он не хочет разговаривать, все бывает, или разговаривает одновременно по городскому телефону, или слушает оперу или смотрит кино или участвует в конференции и просто звонок отключил, все в жизни бывает, хотя какая на хрен опера, какая еще может быть опера, глупость какая, просто дикая, несусветная глупость, опера, ох.

Набрал семь цифр, занято, набрал семь цифр, занято, набрал семь цифр, занято, набрал семь цифр, занято, есть вообще-то механизм такой простой, кнопочка redial, можно просто ее нажимать и не набирать каждый раз семь цифр, но лучше набирать, а то если неправильно набрать, то будешь потом все время по неправильному номеру дозваниваться, набрал семь цифр, занято, набрал семь цифр, занято, набрал семь цифр, не занято, длинные гудки и человеческий голос, человеческий голос, надо же, человеческий голос.

Михаил Александрович? Извините, а можно попросить Михаила Александровича? А когда он будет? А я звонил только что, а у вас никто не подходил. Странно. Ну ладно, может, не туда попадал. А он давно вышел? А. Да нет, ничего, спасибо, я ему позже перезвоню, спасибо, всего доброго.

Набрал восьмерку, гудок, набрал десять цифр.

Здравствуйте, это Николай? Добрый день, Николай. Да, это я. Я вам могу куда-нибудь по городскому перезвонить? Да, сейчас перезвоню.

Набрал семь цифр. Занято. Набрал семь цифр. Занято. Набрал семь цифр. Занято. Набрал семь цифр. Занято. Зачем просить перезвонить по телефону, который занят. Набрал семь цифр. Занято. Может, на мобильный перезвонить. Набрал семь цифр. Занято. Набрал восьмерку, гудок, набрал десять цифр.

Здравствуйте еще раз, что-то у вас там занято. А. Через сколько? Ну, как у вас там освободиться, вы мне позвоните, я дома. Да, хорошо, буду ждать.

Надо бы почту проверить, но телефон нельзя занимать, сейчас он должен позвонить. Воды попить.

На кухню. Налил в кружку воды, выпил. Открыл холодильник. Не осталось ли глазированных сырков? Глазированных сырков не осталось. Зато есть майонез. Надо будет попозже чего-нибудь поесть, потом.

Налил в кружку воды, выпил.

В коридоре толпится определенное количество обуви. Топорщится на вешалке одежда. Одежда и обувь. Еда и питье. Хлеб и соль.

Что-то не звонит. Не звонит. Звонит.

Здравствуйте, еще раз. Хотел узнать, как там наши дела. Не хватает? Я же вам передавал конверт. Конверт. Там еще Омск было написано. Да. Там четырнадцать снимков было. Ну да. Вы посмотрите у себя. Нет, у вас, точно. Да. Вы сейчас прямо можете посмотреть? Ну вы тогда потом позвоните, если не найдете, но они у вас. Да, да. Мне еще сегодня по почте пришли три штуки, про трубы, трубы не подведут называется материал. Да, на шестнадцатую-семнадцатую. Я вам перешлю. Они большие, правда. Нет, не получал. А что? Да? Нет, я не видел. А много не влезает? Ну ничего, подрубим. Да, конечно. Подрубим. Да. Я вам высылал. Там красным отмечены изменения, надо эту версию вставить. Там изменений мало, можно не переверстывать. Ну, там пара строк всего добавится. Да. Ну давайте. Давайте в субботу, да. Давайте. Спокойненько сядем. Давайте. Да, давайте. Давайте. Хорошо, конечно. Ну давайте. Тогда до субботы. Ага, хорошо. До свидания, всего доброго. Да, конечно. До свидания.

Вышел на балкон. Неплохой вид. Дома, дома. На горизонте дома. И вблизи дома. Мужик закрыл капот жигулей. Теперь он присел на этот капот и разговаривает с другим мужиком. Присел на капот этак по-шоферски небрежно. Есть еще ряд поз, по-шоферски небрежных. Например, стоя около машины, опереться о ее крышу. Или, сидя в машине, открыть дверь и выставить ноги наружу. Так делают многие бомбилы, которые дежурят на вокзалах и около злачных мест. Присел на капот и разговаривает с мужиком. Мальчик неподвижно сидит на бортике песочницы.

Набрал семь цифр. Никто не подходит. Набрал семь цифр. Кто-то подошел.

Здравствуйте, можно попросить Михаила Александровича? А, я вас не узнал, извините. Здравствуйте. Я поговорил. Есть возможность по семьсот пятьдесят. Да. Но это только для вас. Сугубо конфиденциально. То есть, вообще это как бы девятьсот пятьдесят. Да, пожалуйста, огромная просьба. Иначе просто проблемы у нас будут. Да, до конца года, как договаривались. Конечно. Можно, конечно. Нет, почему. Нет, нет, вы не так поняли. Это все входит. Ну конечно. Ни в коем случае. Нет, все как договаривались. Ну, можно в офисе у нас. Или так. Да. Подъедем, конечно. Я или Лариса. Она там все подпишет. Ну, разумеется. Да. Вы мне, если что, звоните, у вас мой мобильный есть? Звоните, конечно. Если надо будет, я подъеду, все сделаем. Обычно в четверг, да. Можно и в выходные. Да нет, по-разному, жестких правил нет. В выходные давайте. Хорошо. Да, давайте так. Ну, договорились. Спасибо. Спасибо, да. Да не за что. До свидания, всего доброго. Да, часов в двенадцать позвоню, и договоримся о времени. Да, хорошо. Спасибо еще раз. Да мне-то не за что. До свидания, всего доброго.

Вот, хорошо. Хорошо-то как. Слава Богу, все нормально. Договорились. Нормальный мужик, без этих вот. Все бы такие были. Хорошо. Ой, хорошо. Слава Богу.

На балкон выйти или воды попить или почту проверить. Что-нибудь сделать, кроме звонков по телефону.

Лучше не говорить по телефону, а общаться или непосредственно при личной встрече, или переписываться по электронной почте или по эсэмэс. Подумал – написал. Прочитал – подумал. Еще подумал – ответил. Хорошо, обдуманно, осмысленно. А по телефону ляпнешь какую-нибудь глупость или, наоборот, не найдешься, что сказать, потом будут последствия и будет нехорошо.

Есть даже специальные обучающие книжки и тренинги как вести переговоры по телефону как осуществлять продажи по телефону эффективные коммуникации по телефону.

Например, разговаривая по телефону, надо улыбаться. И сидеть, выпрямившись. Рекомендуется даже поставить перед собой зеркало и во время разговора по телефону следить за своей перекошенной физиономией. Надо также быть опрятно одетым. Нельзя вести важные переговоры по телефону в одних трусах или в трусах и в майке или без трусов или в трениках и в майке. Надо следить за своей осанкой. Надо представить, будто ваш собеседник сидит прямо напротив вас.

Гадость, какая гадость, мерзкая унылая гадость.

На кухню, попить воды. Налил воды в кружку. В фильтре закончилась вода. Налил в фильтр воды. Выпил воды.

Посмотрел в окно. Мальчик выкопал посреди песочницы огромную яму и продолжает копать. Копает детской лопаткой. Выкопанный песок пополам с землей образует горку за пределами песочницы. Скоро в песочнице не останется песка. Когда это он успел. Дети любят делать символические захоронения. Например, вот так. Например, устраивается сражение двух армий. Дети выступают в роли полководцев. Личный состав армий символически обозначается спичками. Каждая спичка посередине оборачивается кусочком фольги. Если фольга простая, белая – это солдат. Если зеленая – офицер. Если зеленая с небольшой красной полоской, тоже из фольги – генерал. Солдат много, офицеров мало, генералов единицы. Спички располагаются лежа. Они просто стройными рядами лежат на земле, ротами, батальонами, полками. Полководцы по очереди бросают в землю перочинный нож, стараясь, чтобы он воткнулся в землю и перерубил неприятельского солдата или офицера или генерала. Если спичка полностью перерублена, это означает смерть, если частично – ранение. Побеждает тот, кто перебьет всю неприятельскую армию. Потом устраиваются торжественные похороны. Роется братская могила для погибших солдат. Их трупы просто сваливаются в кучу и засыпаются землей. Сверху кладется несколько листиков, сорванных с ближайшего дерева. Офицеры хоронятся в персональных могилах. Сверху могила обозначается каким-нибудь более существенным знаком, нежели листочки – осколком стекла или красивым камешком. Генералы хоронятся с еще большим почетом. Могила устраивается в укромном месте. В могилу кладется убитый генерал, а сверху она прикрывается плоским прозрачным стеклышком. Стеклышко по краям засыпается землей, а середина остается открытой. Если место выбрано удачно, такая могила сохраняется месяцами и даже годами. Полководцы иногда приходят на эти священные места, осторожно очищают стеклышко от нанесенного временем мусора и с трепетом разглядывают сквозь стеклышко останки павших героев. Зачем же этот мальчик роет такую яму? Кого он в ней собирается похоронить? Кошку или собаку или хомяка или морскую свинку или кролика или ценности какие-нибудь или документы или самого себя?

Мимо медленно проехала сильно покореженная машина.

Вода фильтруется медленно. Надо купить новый картридж для фильтра.

Вошел в туалет, ненадолго. Вышел из туалета.

Вошел в ванную, помыл руки. Вытер руки полотенцем.

В коридоре толпится определенное количество обуви. Что надеть-то сегодня. Что надеть. Кроссовки. Кроссовки пыльные. Пару часов походил по городу – и кроссовки пыльные. Говорят, в западноевропейских и американских городах не так, можно лечь на асфальт чуть ли не в белом пиджаке и никаких следов не останется, часто в американских фильмах можно наблюдать, как человек с улицы входит в дом и, не разуваясь, влезает с ногами на диван приятной кремовой расцветки, и видно, что ботинки абсолютно чистые, и диван тоже чистый, у нас не так, у нас пару часов походил по городу – и кроссовки пыльные.

Взял правую кроссовку. Пошел в ванную. Старой зубной щеткой почистил кроссовку под струей воды. Отнес кроссовку на место. Взял левую кроссовку. Пошел в ванную. Старой зубной щеткой почистил кроссовку под струей воды. Отнес кроссовку на место. А вот эти ботинки давно уже пора выкинуть.

Надо будет купить ботинки.

Еще звонок надо сделать. Сначала почту проверить.

Программа дозвона дозванивается.

Открыл в программе ворд текстовый файл, пролистал. Проверил количество знаков. Закрыл.

Программа дозвона дозванивается.

Открыл игру сапер. Надо мышью щелкать по клеточкам. От этого взрываются заложенные под клеточками мины. Задача – не взорваться. Щелк, щелк. Взрыв. Новая игра. Щелк, щелк. Взрыв. Новая игра. Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк. Взрыв. Новая игра.

Правая рука держит мышь, левая совершает мелкие хаотические движения.

Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, взрыв. Новая игра. Щелк, щелк. Взрыв. Новая игра. Щелк, щелк, щелк. Взрыв. Программа дозвона дозвонилась.

Пришло два письма на два разных ящика. В одном письме предлагается купить итальянские кондиционеры. В другом письме тоже предлагается купить итальянские кондиционеры.

Удалил. Отключился.

Набрал семь цифр. Новая игра. Занято. Набрал семь цифр. Щелк, щелк. Занято. Набрал семь цифр. Щелк. Взрыв. Новая игра. Щелк, щелк. Занято. Взрыв. Набрал семь цифр. Новая игра. Занято. Набрал семь цифр. Щелк, щелк, щелк, щелк, занято, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, увлекательная игра, когда много свободных клеточек откроешь, становится интересно, особенно если играть на большом поле, щелк, щелк, набрал семь цифр, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, здравствуйте, можно попросить Ирину, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, здравствуйте, Ирина, щелк, щелк, да, это я, щелк, щелк, я хотел узнать, как там насчет рекламы, вы посмотрели макет, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, нет, нет, на печати это будет нормально выглядеть, это же только превьюшка, щелк, щелк, не беспокойтесь, там все нормально будет, щелк, щелк, щелк, а что с текстом, щелк, щелк, добавить текст, а большой, щелк, щелк, щелк, ой, это ведь много, это надо все переделывать, щелк, щелк, щелк, щелк, тогда надо другой какой-то рисунок, и вообще макет другой получится, щелк, щелк, щелк, вообще-то это очень щелк, щелк, очень нежелательно, композиция вся поломается, щелк, щелк, дело, конечно, хозяйское, щелк, щелк, щелк, да нет, можно, конечно, можно, все можно, щелк, щелк, просто рекламные тексты никто ведь не читает, щелк, щелк, конечно, это общеизвестный факт, никто это читать не будет, щелк, щелк, воспринимается только цветовое пятно, логотип, слоган и все, остальное это лишнее, щелк, щелк, да, делают, конечно, но это по-другому делается, щелк, щелк, это имеет смысл, только если написать рекламный текст в виде щелк, щелк какой-то истории, можно ее просто под статью замаскировать, а вот так вот просто пару нудных абзацев щелк, щелк, щелк про то, что у нас замечательная косметика, обладающая замечательными свойствами, щелк, щелк, это никак не воспринимается аудиторией, щелк, щелк, щелк, да я понимаю, но это вам кажется, что не нудные, а читатель просто пролистнет и не заметит, а композиция макета поломается, будет только хуже, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, ну естественно, естественно, вы приобрели площадь, вы имеете право разместить там все что угодно, я просто советую, как лучше, но вы решайте сами, это ваша прерогатива, конечно, да, конечно, мы переверстаем, это не вопрос, но вы все-таки подумайте, стоит ли, щелк, щелк, по-моему в нынешнем виде гораздо лучше, а, ну тогда да, давайте, давайте, вы мне текст пришлите, пожалуйста, щелк, щелк, мы завтра сделаем, я как раз в офисе буду, мы с дизайнером посидим, я вам пэдээфку по почте вышлю, окей, щелк, щелк, щелк, как только вышлю, сразу позвоню, и мы это дело утвердим, щелк, надо завтра обязательно утвердить, а то мы по срокам не успеем иначе, щелк, щелк, но все-таки жалко, такой макет симпатичный получился, ну ладно, хорошо, договорились, до свидания, всего доброго, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, взрыв, эх, всего две остались, надо было ту открывать, говоришь им, как лучше, не понимают, лезут фактически не в свое дело, заказали, заплатили и не лезьте, сами без вас все сделаем, так нет же, утверждают что-то там, переделывают, сейчас идиотский текстик пришлют, и ничего там исправлять нельзя, потому что генеральный директор, видите ли, утвердил, неграмотные, ни хрена не понимают, а что-то там пишут, придумывают, что за люди, ладно, хрен с ними, новая игра, щелк, щелк.

Взрыв.

Ладно.

Прошла уже часть дня.

Или можно еще сказать – миновала.

Миновала часть дня.

В Коране часто встречается словосочетание для обозначения небольших промежутков времени – день или часть дня. Очень красиво – день или часть дня. Не то что убогое несколько часов или какое-то время или некоторое время. День или часть дня.

Есть такая китайская так называемая мудрость: решающее время года – весна, решающее время суток – утро. То есть, надо встать как можно раньше, имеется в виду, часа в четыре или в пять утра, и сделать как можно больше полезных дел. Тогда день можно будет считать удачным.

Что-то глубоко неприятное есть в таком распорядке.

Надо еще один звонок сделать. Надо. Сейчас.

Попить воды, или нет, сколько можно пить воду. Посмотреть в окно. Даже не так – выйти на балкон и посмотреть, что там, на улице.

Вышел на балкон, посмотрел. На улице все то же самое, что и вчера и несколько дней назад, а несколько месяцев назад были слякоть и снег, а в остальном все то же самое, только машины стоят у тротуаров немного по-другому и занятия детей слегка изменились – зимой они швыряют друг в друга снежки или лепят из снега нечто уныло-бесформенное, а летом копаются в песке или бегают или в футбол играют, но все эти занятия, в сущности, совершенно одно от другого не отличаются, то есть совсем.

Надо позвонить. Да. Надо.

Набрал семь цифр. Здравствуйте, можно попросить Марину. Марин, привет. Ага. Привет. Да ничего, нормально. А у тебя как. Ну слава Богу. Да я вот тоже. Ага. Ага. Понятно. Ну как ты насчет сегодня. Да? В смысле… Когда? Да? Ого… Слушай, а ты ничего не говорила. Ну, понятно. Да… Все ясно. Брюссель? Ну вообще. Слушай… так это надолго? У… Ну ты бы сказала хоть. Не, ну как-то… Нет, я понимаю. Ну понятно. Подожди, ну чего ты. Да просто как-то в неведении. Как обухом. Я бы хоть знал. Ну, извини. Значит, только в декабре. Ну, понятно. Понятно. Слушай… Ну давай хоть провожу. Да? А, ну тогда да, лучше не надо. Понятно. Да… Ну ладно. Ну ты меня, честно говоря, огорошила. Да. Как-то я… Да нет, ничего. Ага. Слушай, ну что… Счастливо тебе съездить. Да, давай. Ну, удачи тебе. Счастливо. Пока. Пока. Да нет, ничего. Ну ладно, ну чего теперь. Ага, ну давай. Пока.

Вперил остановившийся взгляд в монитор.

На мониторе отображаются знаки, символы.

Встал, походил по комнате. Подошел к стене. Ударил по стене кулаком. Прислонился предплечьем к стене, лбом прислонился к предплечью, постоял так некоторое время. Походил по комнате. Подошел к окну и долго неподвижно смотрел на виднеющиеся на горизонте высокие дома.

Лег на кровать поверх одеяла. Машинально взял лежавший рядом на стуле журнал, машинально открыл, машинально пролистал несколько страниц с большим количеством изображений и малым количеством текста. Отложил журнал в сторону. Машинально взял лежавшую рядом на стуле книгу, машинально открыл на первой попавшейся странице, машинально прочитал.

Провалившись на экзамене, Тимофеев не пошел обедать, а отправился домой и, сняв тужурку, улегся спать. Приземистый, с серым лицом и всклокоченной желтой бороденкой, он лежал на спине и храпел. Над его лбом, изогнувшись, как удочки, нависли несколько жиденьких прядей, в которые слиплись его водянистые волосы. Полинялая синяя сатиновая рубаха выбилась из-под пояса, и между нею и штанами виднелась закрашенная раздавленным клопом нижняя рубашка. Мухи садились ему на лицо, и он, мыча, сгонял их рукой, но не просыпался. Он проснулся только вечером, когда уже не было солнца и электричество горело в лампе, брошенной после ночной зубрежки с незавернутым краном. Он вскочил, и, спустив ноги с кровати, взял правой рукой край левого рукава и стал тереть глаза. – Надо велеть самовар, – сказал он себе и пошел искать хозяйку. Ее не было в доме, и он вышел взглянуть во дворе.

Красная луна, тяжеловесная, без блеска, как мармеладный полумесяц, висела над задворками. На красноватом западе тускнелись пыльного цвета полосы, точно сор, сметенный к порогу и так оставленный. Было тихо-тихо, и хозяйка, сидя на ступеньке, закутавшись в большой платок, не шевелилась, не моргала, наслаждалась неподвижностью и тишиной. Тимофеев сел ступенькой выше и молчал. Так они сидели безмолвные и неподвижные, с глазами, устремленными на небо. Далеко-далеко просвистел паровоз. Хозяйка тихонько вздохнула и прошептала: – Фильянка. – Какая фильянка? – шепотом спросил Тимофеев. – Фильянская железная дорога. – И они опять замолчали и долго сидели тихие и затаившиеся, пока не открылось окно и оттуда не крикнули: – Дарья Ивановна, где вы? Нельзя ли самовар? – И мне, пожалуйста, – сказал тогда Тимофеев, встал и пошел к себе.

Глотал он чай и жевал ситный задумчиво: что-то значительное, казалось ему, было в тех минутах, когда он сидел на крыльце и смотрел на мутноватое, сулящее на завтра дождь, небо.

Господи, как же это прекрасно, всего три маленьких абзаца, но как же прекрасно, отложил книгу в сторону.

Что же делать-то, а. Что же делать. Вот ведь как. Брюссель. Да.

Некоторое время лежал неподвижно с закрытыми глазами.

Что же делать. А что делать. То же, что и обычно. Дела делать.

Надо уже ехать, пора уже.

Не хочется ничего делать, просто тупо лежать и все и все и пусть ничего вокруг не происходит.

Но надо делать. Надо совершать дела. Надо ехать.

Встал, подошел к телефону, набрал семь цифр. Занято. Набрал семь цифр. Занято. Надо почту проверить.

Программа дозвона дозванивается.

Открыл в программе ворд текстовый файл, пролистал, проверил количество знаков, закрыл, удалил.

Программа дозвона дозвонилась.

Почта. Пришло одно письмо, основным содержанием которого было не сердись и так получилось.

Ответить или не надо. Смысла нет. Ладно, надо ответить, хотя бы из вежливости.

Написал ответное письмо, основным содержанием которого было да, да.

Отправил. Отключился.

Набрал семь цифр. Здравствуйте, могу я поговорить с Павлом Иннокентьевичем. Это по поводу журнала, я у вас вчера был, помните. Да. Спасибо. Когда спрашивают как вас представить, хочется сказать сядьте поудобнее, закройте глаза, расслабьтесь, сделайте несколько глубоких вдохов и представьте и далее описание внешности. Здравствуйте, Павел Иннокентьевич. Я готов подъехать, как договаривались. В четыре? Да, нормально. Хорошо, я подъеду. Да, отлично. До встречи. Всего доброго.

Хорошо и удобно работать с большим начальством. Трудно и муторно – с мелким.

Может, почту проверить. Вдруг там что-нибудь. Мало ли.

Только что проверял, вообще-то. Перед уходом можно будет проверить, на всякий случай.

Порылся в шкафу, надел носки, джинсы, так называемую толстовку.

Хорошо летом, можно больше ничего и не надевать.

Проверил паспорт, права, техпаспорт, ключи, другие ключи, деньги, съемную панель магнитолы. Надо сумку взять, а то как-то не солидно на деловую встречу без сумки приходить.

Надо еще денег взять, надо будет заправиться. И чего-нибудь поесть купить. И зубную пасту. И дезодорант. И гель для душа. И картридж для фильтра для воды. И еще чего-нибудь купить.

Все вроде.

Теперь проверить почту.

Программа дозвона дозванивается.

Сходил на кухню, выпил воды. Сходил в туалет. Вымыл руки в ванной.

Программа дозвона дозвонилась.

Почта. Вдруг что-нибудь есть. Вдруг все-таки. Ничего нет. Писем нет. Есть даже такое доменное имя – pisem.net, очень идиотское, что это за почта такая, которая называется писем нет, кто это придумал такое.

Отключился.

Ладно.

Надо ехать.

Закрыл почтовую программу, закрыл интернет эксплорер, и еще одно окно интернет эксплорера, и еще одно окно интернет эксплорера, и еще одно окно интернет эксплорера, и еще одно окно интернет эксплорера, вот это надо бы почитать, ладно, потом, закрыл программу ворд, закрыл программу виндовс коммандер, пуск, завершение работы.

Закрыл форточку. Посмотрел, не горит ли газ. Уже несколько дней его не включал, как он может гореть, а все-таки надо посмотреть, мало ли. Нет, не горит. Хорошо. Закрыта ли дверца холодильника, закрыта, все выключено, все взял, паспорт, ключи, деньги, права, техпаспорт, съемную панель магнитолы, все взял. Телефон забыл. Мобильный. И включить забыл. Так с ночи и лежал выключенным. Возможно, упущено несколько важных звонков. Вдруг звонил кто-нибудь по важному какому-нибудь делу, вдруг звонили предложить какую-нибудь очень выгодную работу, какой-нибудь огромный заказ, как же так, нельзя же так, несерьезно, что люди подумают, подумают что это за деловой человек такой, у которого телефон посреди дня выключен, деньги у него наверное закончились, как могут у серьезного человека закончиться деньги на телефоне, нет, с таким человеком нельзя иметь дело, нельзя такому человеку предлагать выгодную работу, нельзя ему предлагать огромный заказ, он все сделает неправильно, напортачит, потому что раздолбай, потому что не может так быть, чтобы в рабочее время телефон был отключен или чтобы у человека не было денег на телефоне, понятно, если ночью, там, телефон отключен, спит человек или еще что, это понятно, или рано утром, но часов с девяти утра уже должен быть включен, а если не включен или если деньги на телефоне закончились, то это просто совершенно невозможно так вести дела.

Ладно, кому надо – дозвонится, а кто не дозвонится, тому не надо.

Включил телефон, сунул в карман. Лучше в карман, чем в сумку, потому что на улице иногда не слышно звонка из-за шума, а когда в кармане лежит, то ощущается вибросигнал.

Как-то все машинально, машинально.

Открыл дверь, вышел, закрыл дверь, запер дверь сначала маленьким ключом, потом большим ключом, подергал дверь, проверил, закрыта ли, бессмысленное совершенно действие, но на всякий случай надо, надо.

Машинально, машинально. Просто надо совершать механические действия, что-то надо делать, а то ведь так можно с ума сойти, надо вот ехать на деловую встречу, Павел Иннокентьевич – важный клиент, деловая встреча – это важно, надо совершать механические действия, просто надо, машинально.

Когда настроение есть, можно и не машинально, можно действовать с чувством, с выдумкой, с азартом, у американцев есть такое понятие challenge, вызов, вот, например, встретиться с Павлом Иннокентьевичем, успешно провести переговоры – это challenge, и можно было бы бодро, азартно, инициативно поехать к Павлу Иннокентьевичу и бодро, инициативно провести с ним переговоры, хотя какие там переговоры, просто папку с материалами забрать и все, но все равно это challenge, если настроение есть, вот у американцев, наверное, всегда есть настроение, они обычно бодрые такие, и у русских у некоторых это тоже наблюдается, например, у людей, занимающихся сетевым маркетингом, такие бодрые, везде у них вызов, везде надо победить, это если есть настроение, а если настроения нет, то просто машинально действовать и все, механически, поехать, встретиться, забрать, уехать, и никаких вызовов, просто машинально.

По лестнице вниз, вниз. На одной из площадок хлопнула дверь, и какой-то мужик тоже стал спускаться по лестнице, неприятно, когда спускаешься по лестнице, а за твоей спиной кто-то тоже спускается по лестнице, не обгоняет и не отстает, а просто идет следом, очень неприятно, ну а что делать.

В подъезде темно, на улице светло и тепло. Красный автомобиль ВАЗ-21093 двумя колесами стоит на проезжей части, а двумя – на тротуаре. Достал из кармана брелок с кнопочкой, нажал на кнопочку, сигнализация пикнула, щелкнули замки.

Мимо проехал красивый серебристый автомобиль Гелендваген. Это очень дорогой, непростой автомобиль. А ВАЗ-21093 – автомобиль очень простой и недорогой.

Открыл дверь, сел, закрыл дверь. Сумку положил на сиденье рядом. Вставил куда положено съемную панель магнитолы. Машина заставляет совершать машинальные действия, никуда от этого не денешься, сцепление, тормоз, газ, рычаг переключения скоростей. Перевел рычаг переключения скоростей с задней передачи на нейтральную. Завелся. Хорошо летом, не надо долго прогревать двигатель, можно вообще не прогревать. Включил радио. На нашем радио звучит одна музыка, на радио ультра другая, на русском радио третья, на радио шансон четвертая. Звучит так называемая песня, а потом реклама, а потом ведущий произносит какую-нибудь словесную конструкцию, имеющую цель развлечь слушателей, а потом звучит другая так называемая песня, а потом еще другая песня, а потом реклама, и так все время, без перерыва, как чередование мировых эпох, и закончится это только когда радио обанкротится или отнимут частоту или владельцы решат изменить формат и начнут транслировать звуки морского прибоя или работающего экскаватора или абсолютную тишину.

Снялся с ручного тормоза, нажал сцепление, включил первую передачу, посмотрел назад-налево, отпустил сцепление, одновременно нажал газ, поехал.

Ехать вообще-то недалеко. Правда, пробки.

Узкая, слегка пришибленная улочка. С одной стороны тюрьма, с другой – психиатрическая больница. Кое-где торчат испуганные жилые дома. Название улочки весьма удивительно, оно состоит из двух совершенно не сочетающихся друг с другом слов.

Можно было бы через Яузу, так ближе, но там сейчас не проедешь, все перегородили. Ладно, через Сокольники.

Свернул на другую улочку, тоже маленькую, но совсем другую, добрую, подслеповатую, как седенькая провинциальная старушка. Небольшие убого-уютные домики еле видны за деревьями.

Впереди едет неуклюжий автобус. Он останавливается на остановке, но никто не выходит из него и никто в него не входит. Похоже, в нем просто никто не едет. Но водитель дисциплинированно останавливается, потому что мало ли что.

Из-за автобуса приходится ехать медленно. Наконец, обогнал. Все равно приходится ехать медленно, потому что улочка узкая и по краям заставлена машинами.

Промелькнуло издательство машиностроение. В издательстве машиностроение выпускается журнал кузнечно-штамповочное производство.

Выехал на широкую улицу Стромынка. По ней ходят трамваи, троллейбусы. Если ехать по ней на Восток, она плавно перетечет в широкое шоссе, которое практически никуда не ведет, ни в какой крупный город, только в поселок Черноголовка и в далекий город Киржач.

На Стромынке много машин. Надо постоянно смотреть в зеркало.

ДК им. Русакова – яркий образчик конструктивизма. Пожарная каланча – типичный образчик пожарной каланчи.

Наше радио транслирует песню с ложной претензией на андерграундность. От этой ложной претензии становится немного омерзительно.

Направо. У магазина зенит торгуют велосипедами и запчастями к ним. Люди беспорядочно переходят проезжую часть, и ехать трудно.

Около метро Сокольники находится храм Воскресения Христова в Сокольниках. Он знаменит тем, что его алтарь ориентирован не на Восток, как во всех православных храмах, а на Юг, на Иерусалим. То есть, практически как мечеть.

Опять направо.

Наше радио транслирует песню, авторы и исполнители которой изо всех сил стараются нагнетать атмосферу тоски и отчаяния, а получается почему-то смешно. Песня заканчивается, и ведущий говорит, что она потрясающе передает чувство тоски и отчаяния.

Богородское шоссе со всех сторон окружено дружелюбной зеленью парка Сокольники, и ехать по нему приятно.

Вообще, ехать приятно. Хорошо, что поехал. А то если дома лежать на кровати и смотреть в потолок – вообще тоска. А так вроде едешь и ничего, едешь и вроде ничего, создается иллюзия что ничего, ничего.

Вообще, ничего. Нормально. Хотя, конечно…

Ладно.

Налево. Ростокинский проезд. Вроде бы то же самое, что и на Богородском шоссе, кругом зелень, но все-таки здесь уже немного по-другому. Когда идешь или едешь по Ростокинскому проезду, особенно в жаркий летний день, иногда находит какое-то оцепенение, и хочется остановиться, сесть или лечь, закрыть глаза и пребывать в полной неподвижности. А вот на Богородском шоссе такие состояния почему-то не возникают.

За мостом через железную дорогу Ярославского направления Ростокинский проезд становится улицей Бориса Галушкина. Здесь природа заканчивается. По бокам улицы Бориса Галушкина стоят большие жилые дома с несколько сонным выражением на лицах. Люди потерянно бродят вдоль и поперек.

Светофор. Остановился, постоял, поехал.

Еще светофор. Остановился, постоял, поехал.

На подъезде к проспекту Мира пробка. Надо же, проехал такое расстояние практически по Центру, и только сейчас первая пробка.

Немного проехал, остановился.

Еще немного проехал, остановился.

На нашем радио конкурс. Надо непрерывно слушать наше радио и ждать условного сигнала. Услышав условный сигнал, надо немедленно позвонить на наше радио и что-то отгадать. Тем, кто отгадает, дадут что-то. А тех, кто еще что-то более сложное отгадает, пустят куда-то бесплатно, куда другие только за деньги могут попасть, да и то не все.

Еще немного проехал, остановился.

Еще немного проехал, выехал на проспект Мира.

На проспекте Мира сделали две удобные развязки, и теперь гораздо удобнее стало.

На другой стороне проспекта Мира стоят Рабочий и Колхозница. Это очень красивый объект. В сущности, ничто не мешает назвать эту композицию как-нибудь по-другому. Например, Врач и Учительница или Менеджер и Менеджер или Водитель Автобуса и Водитель Трамвая или Математик и Искусствовед или Писатель и Поэтесса или Метрдотель и Официантка. Хотя, конечно, у них в руках серп и молот, а значит, это именно Рабочий (с молотом) и Колхозница (с серпом). С другой стороны, ни один нормальный рабочий не будет держать свой молот вот так вот, в высоко поднятой руке и стоять при этом в такой неестественной, хоть и красивой, позе, он просто будет тихонько себе тюкать этим молотом по какой-нибудь детали, так же и колхозница в здравом уме не будет воздевать свой серп к небесам, такое скорее взбредет в голову Математику или Поэтессе или в крайнем случае Менеджеру.

Но вообще-то это, конечно, просто Рабочий и Колхозница.

На проспекте Мира оживленно. Обогнал троллейбус. Надо держаться правее.

На берегу Яузы съехал на параллельную дорогу, проехал под мостом, развернулся, поехал по проспекту Мира в обратном направлении, в сторону Рабочего и Колхозницы.

Здесь уже посвободнее. Ближе к вечеру все едут из Центра, а в Центр мало кто. Посвободнее. Хорошо. Можно разогнаться. Вообще, хорошо. Здорово, что поехал. Сейчас бы сидел дома в тоске. Надо что-то делать, отвлечься как-то, занять себя делами, что-то надо делать.

Разгоняться особо некуда, потому что надо уже направо поворачивать.

Улица Сергея Эйзенштейна. Это, кажется, какой-то деятель кино. Эту улицу назвали так, потому что рядом находится институт кинематографии. Там людей учат снимать кино, писать сценарии. Интересно, как можно научить человека писать сценарии. Наверное, как-то можно. Учат ведь. И они, научившись, потом пишут сценарии. А некоторые пишут прямо так, не учась. Берут просто и пишут.

Направо. Почти приехал. Улица Вильгельма Пика. Постоял, пропустил встречные машины. Повернул налево, к воротам и шлагбауму. Показал охраннику паспорт и пропуск. Прямо и направо, приехал.

Огромное серое здание. Так называемое сталинское, потому что построено во времена правления Сталина. Серое здание, похожее на крепость, высокое, с внутренним двором. Кажется, что стены чуть завалены внутрь, как у тибетских пагод, но это впечатление обманчиво. Если отойти немного подальше и долго, не отрываясь, смотреть на это здание, особенно на его задний фасад, в голове что-то произойдет, станет необычно и немного страшно. Или очень страшно. Потому что это довольно-таки страшное здание.

В этом здании раньше располагался Коминтерн, а потом Коминтерн упразднили, и в здании стало располагаться что-то другое.

Выключил зажигание, скрипнул ручным тормозом, воткнул заднюю передачу, отцепил панель магнитолы, взял сумку, открыл дверь, вылез наружу, закрыл дверь, нажал на кнопочку, сигнализация пискнула, щелкнули замки.

Вошел в здание, показал паспорт, показал пропуск.

В здании темновато и угрюмо. И очень высокие потолки.

Лифт, царство бездействия. Сначала тупо стоишь, ждешь, ничего не делая, потом едешь и тоже просто стоишь.

Приехал лифт. Поехал наверх.

На одном из этажей в лифт вошла женщина с папкой в руках. Симпатичная женщина. Очень. В лифте, конечно, неприлично разглядывать человека, но, даже посмотрев мельком, можно увидеть, что да, весьма симпатичная женщина. Умное такое лицо. Это очень приятно.

Что-то выпадает из папки, листок какой-то. Поднял листок, отдал. Спасибо большое.

Вышла на следующем этаже. Вошел какой-то дядька. Просто дядька в костюме. Поехали дальше.

Иногда просто приятно встретить красивую женщину с умным лицом, просто встретить и все, не пытаться познакомиться, а просто вот так вот встретить и больше никогда не увидеть.

Вышел на одном из этажей. Коридор, дверь. У двери табличка с фамилией, инициалами и должностью Павла Иннокентьевича.

Здравствуйте, у меня на четыре встреча назначена, здравствуйте, да, я помню, сейчас, минутку подождите, Павел Иннокентьевич к вам пришли, проходите пожалуйста, здравствуйте, Павел Иннокентьевич, здравствуйте, здравствуйте, рад видеть, проходите пожалуйста, присаживайтесь, спасибо, хотите чаю, да нет спасибо большое, собственно, вот здесь все материалы собраны, да, отлично, здесь все есть, а фотографии тоже есть, да, конечно, все тексты, которые вообще за все это время были, и фотографий много, вы еще можете знаете что сделать, на нашем сайте можете посмотреть, там много фотографий выложено, они, может, по качеству не очень, но вы на всякий случай посмотрите, конечно, обязательно посмотрю, вот, ну, вы понимаете, это должно быть что-то такое, это должно выстрелить, это сейчас для нас очень важно, понимаете, конечно, разумеется, сделаем, я на вас очень надеюсь, не беспокойтесь, все сделаем, давайте мы договоримся на следующий вторник, я вам черновой вариант покажу, вам удобно будет, конечно, давайте, отлично, я как раз в Москву уже вернусь, прекрасно, во вторник, вы приедете, вам удобно, конечно приеду, все привезу, мы с вами сядем-посмотрим, ну отлично, отлично, вы извините, ради Бога, что не могу сейчас вам больше времени уделить, просто не успеваю, вы уж меня извините, да ну что вы, конечно, естественно, я понимаю, а мы с вами во вторник черновой вариант посмотрим и все обстоятельно обсудим, все наши перспективы, хорошо, да, конечно, ну, договорились, а вам когда во вторник удобно будет, давайте мы договоримся так, вы мне во вторник с утра позвоните, да-да, прямо сюда, и мы точно договоримся, я просто сейчас точно еще не знаю, какой у меня график будет, думаю, где-нибудь во второй половине дня, позвоните, и мы уже точно определимся, хорошо, спасибо большое что приехали, да что вы не за что, спасибо вам, до вторника, до свидания, до свидания, всего доброго, вы уже, так быстро, да, просто материалы взял, мы на следующий вторник договорились, ясно, до свидания, до свидания.

Можно сказать, что переговоры прошли успешно.

Теперь все в обратной последовательности, лифт вниз, вошел дядька в костюме, вышел дядька в костюме, первый этаж, вышел из здания, сигнализация пикнула, щелкнули замки, открыл дверь, сумку на сиденье рядом, панель магнитолы, переключился на нейтральную передачу, завелся, снялся с ручного тормоза, сцепление, посмотрел по сторонам, первая передача, газ, поехал.

Вот, дело сделал.

Хорошо.

Иннокентич нормальный дядька.

Правильно все.

Хорошо, нормально.

Вообще, ничего.

Все фигня, прорвемся.

Женщина какая симпатичная была.

Ладно, все нормально.

Выехал опять на проспект Мира, поехал в сторону Центра.

Нет, не домой. Нет. Куда-нибудь. Куда-нибудь надо съездить, заехать куда-нибудь. Не домой. Домой потом. Куда-нибудь в Центр, куда-нибудь.

Наше радио транслирует песню, о которой нельзя сказать ничего определенного.

Надо купить гель для душа, дезодорант, зубную пасту. И картридж для фильтра для воды. И чего-нибудь поесть.

Проехал ВДНХ, проехал гигантское темно-серое здание типографии №2.

Пробка.

Что-то там, наверное, случилось, может, авария, огромная пробка.

Немного проехал, остановился.

Еще немного проехал, остановился.

Человек сидит в машине, а машина стоит в пробке. Проезжает небольшое расстояние и снова стоит. Машина стоит, а человек положил руки на руль, а голову на руки, потому что ему все-таки грустно, хотя он и совершил некоторые полезные действия. Но ничего, он сейчас придумает что-нибудь, чтобы развеяться.

Мы довольно долго наблюдали за этим человеком, целый день или часть дня, и теперь пора прекратить наше наблюдение. Это было похоже на кино, а сейчас камера постепенно отъезжает назад и вверх, к монументу Покорителям Космоса, к метро ВДНХ, к Рабочему и Колхознице, к улице Бориса Галушкина, сверху все это так красиво, проспект Мира, заполненный автомобилями, зелень и белизна ВДНХ, голубое небо, дома, дома, на горизонте виднеется высотка, и вот уже маленькая красная машина ВАЗ-21093 вместе со своим водителем окончательно растворяется в море машин, медленно, рывками движущихся по проспекту Мира в сторону Центра.

2003

 


Лицензия Creative Commons   Яндекс.Метрика