Александр Гриневский

ПЕРЕСМЕНКА

Он никому не рассказывал об этом…
Со временем границы стерлись и, сейчас, он уже не мог с уверенностью сказать, произошло это наяву, или был намертво запомнившийся сон - липкий, навязчивый, бередящий душу, - заставляющий пристально вглядываться в окружающий его мир. Пытался найти подтверждение привиденному в реальности. Вот так и жил, балансируя на острой грани понимания и непонимания, на границе веры и безверия…
Случилось всё летним жарким утром.
Москва, захлёбывалась жаркой духотой. При полном отсутствии ветра, дымное марево от горящих торфяников кутало город серой призрачной кисеёй.
Привыкшие ко всему москвичи радовались каждой мелочи, позволявшей на короткое время забыть о жаре: возможности передвигаться по теневой стороне улицы; бутылке холодного пива с потёками капелек влаги на тёмном стекле; лёгкому, овевающему мнимой прохладой, сквозняку из приоткрытого окна; да даже момент выхода из душного, липко-потного подземелья, из метро на улицу, на слепящий солнечный свет, приносил краткое облегчение.
Московский люд жил надеждой, ждал выходных, В эти долгожданные дни прокалённый солнцем каменный муравейник пустел, люди, всеми правдами и неправдами, стремились вырваться из города на природу, вздохнуть свежего воздуха, искупаться в реке, спокойно отсидеться в тени деревьев. Но неотвратимо, девятым валом, наплывал понедельник, опустевший город мстительно вдыхал полной грудью, всасывая в себя упивавшихся мнимой, недолговечной свободой людишек, и каменные соты вновь наполнялись.
Город, жара, летнее безвременье…
Воскресным утром, он, по Садовому кольцу, подходил к дому – плоская белая семнадцатиэтажная башня на “курьих ножках”. Таких домов в Москве всего два – на “Смоленке” и на Проспекте Мира.
Шагал по раскаленному тротуару, вдоль проносящегося мимо потока машин, мимо чахлых деревьев, не дающих тени, воткнутых в квадратные дыры прорубленного асфальта, стремясь скорей добраться до дома, до квартиры на двенадцатом этаже, принять душ, распахнуть настежь окна, по счастливой случайности выходящие по обе стороны дома, и пустить в раскаленные солнцем комнаты легкий сквознячок, который станет вяло шевелить белые тюлевые занавески, предлагая поверить в наличие привнесенной свежести.
Мама, жена и дочка на даче. Он один в пустой квартире.
Можно, развалившись в кресле у окна, не спеша пить холодное пиво, бездумно смотреть на белёсое небо, заваливающееся к горизонту; на Москву – серой медузой расплывшуюся внизу; на горящие желтым купола недавно отстроенного храма “Христа Спасителя”, погружаясь в сонное пивное оцепенение, а потом, рухнуть на кровать, в горячие простыни и забыться в душном дневном сне.
Пять ступенек наверх; узкий палисадник перед домом, обнесенный свежевыкрашенной низкой оградкой; железная дверь… Пискнул кодовый замок, и вот он уже стоит в затхлом сумраке подъезда перед закрытыми дверями лифта.
Знакомо хлопнула за спиной дверь квартиры.
По привычке дернул шнурок, включая свет в прихожей.
Сбросил с плеча сумку.
Наступая на задники, скинул с ног кроссовки и шагнул в комнату.
Ошеломлённо замер, прервав движение, неуклюже застыл немым вопросом.
За столом, в полной тишине, сидели голые, донельзя уставшие люди – пятеро мужчин, - а в распахнутом настежь окне, белым флагом вилась занавеска.
Трое, бок о бок, впритык, на диване; двое, напротив, на стульях. Один, головой, плечами обессилено лежит на столе; лица не видно – повёрнуто - только затылок с жесткими медно-рыжими волосами. Всем, от тридцати до сорока. Высокие, крепкие, с мускулистыми сметано-белыми телами.
Но не это сразу бросилось в глаза… Усталость… Смертельная усталость на лицах, в расслабленных телах, в обессилено опущенных руках. Они напоминали футболистов, только что проигравших решающий матч, выложившихся без остатка и… проигравших.
Только это была не спортивная раздевалка, это была его квартира…
И никто из них не повернул головы, не посмотрел на него.
Их отражение в мутно-сером выключенном экране телевизора, стоящего в углу, только подчеркивало нереальность и абсурдность происходящего.
“Кто это? Почему, здесь? Как попали, ведь дверь заперта…”
И, в тоже время, эти люди не вызывали тревоги, страха…, скорее жалость…
“Что теперь делать?”
Своей неподвижностью они напоминали манекены, рассаженные за столом в усталых позах.
Тень, рвущейся в окно занавески, металась по комнате, серой мозаикой ложилась на светлые обои, скользила по застывшим лицам людей, привнося что-то живое, движущееся, в ватное безмолвие, разлившееся в воздухе.
Он вздрогнул и обернулся.
От кухни, по коридору, шел еще один, тоже голый, покачиваясь, придерживаясь рукой за стену.
Невольно отшатнулся, пропуская.
Смотрел, ничего не понимающими, широко распахнутыми глазами. Пытался что-то сказать, спросить, - не получалось…
Идущий по коридору остановился. Во взгляде – ни удивления, ни узнавания. Слепые бело-синие глаза глядят отрешенно, устало…
Заговорил… Скрипуче, блёкло…
- Ангелы… По Москве… - казалось, с трудом выдавливает слова.
Замолчал.
- Не вовремя ты… Пересменка у нас… Запаздывают… - стоял, держась рукой за стену, глядя куда-то вдаль, сквозь него.
- Ангелы!? А крылья? – пролепетал, не слыша собственного голоса.
- Крылья необязательны. Ты иди, погуляй минут десять.

Сколько он просидел на лавочке, под домом? Десять минут? Час? Он не помнил.
Бездумно и отрешенно глядел на поток машин, несущийся по Садовому кольцу, на спешащих людей…, замечая лишь, как капли пота срываются из подмышек и текут по бокам. Только это и соединяло его сейчас с разваливающейся на глазах реальностью. Сквозь усталое безразличие, охватившее все его существо, порой прорывались, казалось бы, здравые мысли: “ этого не может быть!; милиция…; позвать соседа и зайти в квартиру вместе с ним?”, но сразу таяли, растворившись в фантастической достоверности происходящего.
Заставил себя встать. Не обращая внимания на соседку, что поздоровалась с ним, на негнущихся ногах вошел в подъезд.
Привычно, механически, провернул ключ в замке и распахнул настежь дверь квартиры.
Гулкая, неживая тишина.
Шаг, другой – перед ним пустая комната, открытое окно, рвущаяся наружу занавеска и бьют в глаза ярким золотом купола, там…, под блёклым небом, под палящим солнцем, вдалеке…

26.06.2007

Источник >>