Элина Захарова

Саша, дорога и звезды

…Был октябрь, и было холодно. Моросил жестокий дождь…

Просто удивительно, до чего же легко размышлять о смысле жизни, валяясь дома на диване в нижнем белье. А представьте себе такую ситуацию – явился злой колдун, стукнул о землю волшебным посохом, и не стало ни дома, ни тем более дивана, да и погода изрядно свежа для прогулок в неглиже. Задача усложняется. В основном потому, что думать приходится уже серьезно, и от полученного результата зависит не только качество, но и длительность дальнейшей жизни. А думать иногда надо не только о деньгах, работе, учёбе и о чём-то вечно необходимом, а потому навечно опостылевшем. Не только о жизни, но и о любви, о людях, о судьбах, о страхе, о счастье, о красоте…о звёздах.… О собственных мыслях. Главное, не уйти вглубь своей души слишком…далеко.
Когда ты на трассе, у тебя нет ничего. Нет дивана. А если не повезёт, то и даже тёплого свитера. И зонтика. И слишком много ещё чего.
Зато есть время думать.

…Я шла по обочине. Мимо проносились машины.
Дождь шёл третий день безостановочно. И уже два дня, как я вышла на трассу. Я ехала в Санкт-Петербург из Волгограда. Автостопом…

Девчонки были правы – не девичье это дело. Я была одна. Некому за тебя заступиться, никто не услышит твоего крика. Теперь я понимаю, что со мной могло случиться что-нибудь ужасное. Было великое множество замечательных на то возможностей. Но я даже не умерла. Я буду вспоминать, как вырывалась из чьих-то рук и убегала гораздо быстрее, чем могло бы позволить моё тело когда-либо ещё, как выпала как-то из КАМАЗа, но отчего-то встала и пошла, хотя мне положено было бы сломать позвоночник, как валялась в почти бредовом состоянии и с температурой, превышающей все возможные пределы, на лавке за придорожным кафе.…Вспоминать с болью, или с сожалением. Но сейчас я жива, вполне здорова и даже сижу дома за компьютером, набирая вот этот самый текст.
Это потому, что за всё нужно платить. Та ночь стоила всего пережитого – и до, и после неё. Я живу потому, что судьба не могла отнять у меня жизнь, едва позволив мне научиться её ценить.

… Это было в двухстах километрах от Тамбова. Слишком холодно, чтобы выдержать до утра, а часы показывают только десять вечера. Темнота сгустилась до полной своей осязаемости, и поднимался туман, а машины упорно не останавливались. Я промёрзла насквозь. Мокрая одежда пророчила воспаление лёгких.
Я была уверена, что если не доберусь этим вечером то «Тамбовского волка», то вообще уже никогда и никуда не доберусь. Как выясняется, голод, жажда и тепловой удар, – мелкие неприятности в сравнении с холодом. И оказаться осенней ночью вдали от всяких признаков человеческой цивилизации – невезение редкое…
Но, как это обыкновенно бывает в мыльных сценариях, когда я уже без надежды на скорую развязку, почти автоматически начала голосовать перед приближающейся «фурой», а та вдруг, резко затормозив и предварительно окатив меня фонтаном серых брызг, остановилась, то я просто не поверила…

Не так давно мне рассказали страшилку о юноше, погибшем просто жуткой смертью. А именно: на трассу его провожали добрых пол-Питера, и, соответственно, после всего употреблённого на «проводах», был в несколько невменяемом состоянии. Вышел на трассу, остановил КАМАЗ, полез внутрь…И тут же был сбит проезжавшей машиной. Потому что и трасса, и КАМАЗ ему привиделись, а реальное действие происходило на Московском шоссе, в час пик и на глазах изумлённых наблюдателей.
Со мной тогда вполне могла статься похожая история. Проторчи я на трассе ещё пару часов. Но в тот памятный вечер мне повезло – или не повезло… Впрочем, анализируя дальнейшее, можно прийти к мысли, что всё же повезло.
Но что-то я затягиваю…

До машины было метров пятьдесят.
Я стояла и дурацки улыбалась. Очнулась и пошла к красивому и на удивление чистому «Мерседесу»-грузовику только когда меня окликнул вылезший водила.
- Эй! Пацан! Брат! Залезай, не боись!
- А вы куда путь-то держите? - вопрос автоматический и на данный момент донельзя глупый.
- Ну, до ночлежки доедем. Тент натянуть помоги.
В ходе пришнуровывания сорванного тента отмечаю про себя несколько важных вещей. Насчет груза всё ясно – даже мой распухший нос улавливает умопомрачительный запах раздавленных апельсинов.

Апельсины и «фура-Мерседес». Такое сочетание нередко относится к разбогатевшим «долгоносикам», как неласково называют многие русские дальнобойщики коллег-кавказцев . Хотя эти тёмные и нелюбимые автостопщиками личности работают преимущественно на доисторических КАМАЗах, которые к тому же вечно перегружают. Очень весело. Крайне непривлекательный собеседник, жутко трясущийся драндулет, ломающийся каждые полчаса, наблюдение за обязательными молитвами и чарующие звуки экзотической музыки тебе, имеющему несчастье сесть в машину к кавказцу, гарантированы. А если ты - девушка, то следует учесть, что объяснять темпераментному мужчине, что ты – не «фея», услугами которых те, кстати, пользуются много и охотно, придётся долго, усердно и, как правило, безуспешно. В лучшем случае тебя с изощрёнными пожеланиями всяческих пакостей на филейную часть тела и прочими непереводимыми высказываниями высаживают посередь дороги, в худшем… В общем, одних рассказов о нежелательных развязках мне лично хватило, чтобы не пытаться проверить их правдивость.

Но ни признаков акцента, ни назойливого желания познакомиться тот тип не проявлял. Двигался с ленцой, уверенно. Этакий мужчина средней упитанности, в самом расцвете сил. Рыжий и усатый. Русский.

Вполне типичный. Разговорчивый, на вид безобидный. Таким в дальних рейсах нужен преимущественно слушатель, – а чего рассказать, всегда найдётся, и собутыльник на ночлежку. К «феям» они относятся с презрительным равнодушием, к «долгоносикам», как правило, резко отрицательно. Вот и весь расклад. Вполне благоприятный для поездки без запасов валидола и валерьянки.

Тепло. Наконец-то. Просто начинаю согреваться. До какого же состояния должен довести себя нормальный с виду человек, чтобы начать радоваться столь простым вещам?..
Два часа до «Тамбовского волка». Лучше бы они прошли без приключений.

«Тамбовский волк» – это впечатляющее количество придорожных закусочных – забегаловок с экзотическими названиями вроде «У Татьяны» или «Кавказская кухня» с неизменными грузино-армянскими тётушками в администрации. Работают там в основном умирающие от скуки подростки, решившие начать самостоятельную жизнь, или матроны в возрасте, имеющие неподалёку ораву детей-безотцовщин. Последние особенно охотно и радушно принимают случайно забредших путников, которые здесь, почти на подходе к Москве, появляются довольно часто. А надо сказать, что, зайдя в холодную ночь под кров к такой хозяйке, чтобы погреться, выйти ненакормленным, непросушенным и не расспрошенным обо всех приключениях – дело весьма трудное. Поэтому, конечно, всё же лучше ночевать на стоянке, где, кстати, несложно наутро найти не только попутчиков прямо до точки назначения, но и товарищей по несчастью.

Рёв мотора оглушал после звенящей тишины. Очень хотелось заплакать – сдали нервы. Нижняя губа вдруг стала солоноватой на вкус и странно чувствительной. Но упрямый мозг всё ещё пытался анализировать происходящее…

Итак, меня приняли за пацана. Это неудивительно. Прическа «под спорт», мешковатые рэпперские штаны, чёрные ботинки на плоской подошве, серая, великоватая мне куртка, огромный чёрный рюкзак.… Не только безвкусно, но и удобно. Неплохая маскировка… Охрипший голос также не поддавался идентификации. Неплохо. Даже очень неплохо.

Однако вопреки законам жанра, промелькнувшая было полоса удачи «полосой» так и не стала. Осталась пунктирной линией. Что дальше?..

Дальше – по сценарию. Грустному и нелепому. Такое случалось раньше, будет случаться и потом…не стоит, я думаю, тратить энергию бесценной жизни на бесполезные нажатия кнопок во имя появления на свет никому не нужных подробностей… как всегда, удачное начало не означает половину дела. При воспоминании о дальнейшем стремительно портится настроение, и желание писать пропадает. Но… Светящийся в темноте монитор – один в целом мире должен знать мою тайну.
Я никогда не жаловалась на особенную красоту, но за время хождения по трассе страстно захотела стать ещё хотя бы раз в пятьдесят страшнее. Чтобы вызывать у неотёсанных водил– друзей и врагов одновременно – исключительно жалость. И никаких положительных эмоций. Потому что это опасно для здоровья. В основном – психического…

… Разговор переходил на личности. В этот момент произошло нечто и в самом деле страшное.
- А ну-ка, красавиц, двинься…
Из «люльки» вылезал спавший доселе напарник. Роскошный представитель нелюбимой славянскими народами национальности. В глазах его уже светился живой интерес к скромной моей персоне. Жуть.

«Дура, ты куда двигаешься,– неистово взвыл внутренний голос, – К окну надо!..»

В самом деле, сказать, что мне стало несколько не по себе – практически ничего не сказать… К окну… Глаза автоматически обшаривали поверхность дверцы. Открывается изящным нажатием на неприметный рычажок. Скорее всего, катастрофически заедающий… « До поворот, а там пляж…»,- прорывается сквозь холодеющее сознание голос кавказца. До «Тамбовского волка» я, значит, не доберусь. Не только сегодня – никогда.

Да, я прирождённая оптимистка. И вообще, крайне неуравновешенная личность. Но в тот вечер мне остро захотелось жить. В голове боролись только два страха – ничего более. Инстинкт самосохранения молчал уже много дней подряд, разум фиксировал только сиюминутные события.
В этот момент чёрная, с грязными синеватыми ногтями, рука попыталась коснуться моей щеки. Отвращение и невероятная ярость зазвенели в ушах.
- Ай-ай, какие глаза злые! – обрадовался кавказец.
Дальше то, что происходило, можно назвать чем-то вроде состояния аффекта. Рывок – заело… Не паниковать.… Ещё раз… В мокрую темноту сначала вылетают руки, сжимающие тяжеленный рюкзак, затем, намного опережая разум и даже ужас, всё тело. Прощальные брызги в лицо, крик «куда, стерва!!!» в спину. Не долетев до земли, теряю сознание. Всё же страх сломать шею оказался силён.

Может, земля за обочиной разбухла от дождей и стала мягче, чем положено. Может, я просто хотела жить. Как бы то ни было, непродуманный спецэффект – без зрителей и дублёра, оказался на редкость удачным. Я даже не расшиблась. Сейчас я пытаюсь понять, как невозможное стало возможным… Наверное, так всё и должно было быть. Позже я много раз сомневалась в реальности того вечера.

Я валялась на разбухшей земле, уткнувшись лбом в холодную грязь. Слушала удаляющийся рёв даже не подумавшей затормозить, удивлённой «фуры». Всё стихло. Дождь мягко стучал по земле, шелестел по соснам где-то рядом. Я перевернулась на спину, струйки дождя смывали грязь и слёзы с моего лица. Время уже значения не имело. Мокрый мир, мир без машин и надежды на спасение, мир в сорока километрах от заветной стоянки, потерял всякую реальность. Даже холод и дождь стали неощутимы…

Сочное хлюпанье где-то рядом с головой. Холодное прикосновение ко лбу…
- Ты чего лежишь? Жить надоело?
- Всё нормально, - а голос звучит жалко и хрипло, - всё хорошо.
Сознание неожиданно снова уплыло. Я была уверена, что непонятное живое существо рядом со мной – не более чем призрак, навеянный припадком одиночества.