|
Толик st_lao МонаховМонино - ЛосПедрос - Москва Немного холмистые июньские (это точно был июнь – у меня была практика в пульмонологии – значит это, к тому же был июнь 1991года) подмосковные равнины, невероятно солнечная прекрасная погода, небольшие перелески, двое велосипедистов. Велосипедист и велосипедистка. Я и Лиза, сестра Мити. Я – гость у Мити на даче в Монино. Но в Монино нет разливного пива. Оно есть в Лосинопетровске, который называется здесь Лос-Пэдрос.Нет, вначале мы встретились с Вовой Ранневым, на углу Пятницкой, ближе к Добрыненской, выпили портвейна (там на углу как раз винный был, а у метро лавочки. Со спинками!) и обсудили рассказ Мамлеева «Голубой», к гей-культуре не относящийся. И только потом мы поехали к Мите в Чертаново, потому – пригласили! Митя (тогда он не назывался Митя, но Митрофан-Небеса, не из-за просветленного состояния духа, хотя оно и было просветленным, а из-за чудесных небесно-голубых заплат на джинсах), так вот, Митя с сестрой Лизой гнали самогон из «стручковой настойки». Самогонный аппарат был сделан из аппарата искусственного кровообращения (их было до фига – больные не пострадали). Такой аппарат Митиного папу, профессора-трансфузиолога, научил делать перец, который вел по ящику передачу «Человек и Закон». Был такой возраст (организм), что выпить жбанище самогона можно было, не опасаясь за утреннее самочувствие. Так вот утром мы отбыли в Монино, а там уж мы с Лизой на дедовых черных с рамой велосипедах двинули в Лос-Пэдрос. Одеты мы были круто – пост-панк – пост модерн. А как быть. – Иллюзион. Фассбиндер, Джой Дивижн, Нина Хаген – мать родная. И вот движемся пост-модерном среди проселков и церквей. - У нас здесь жил один помещик (в таком-то веке), - рассказывает Лиза, - он был влюблен в девушку по имени Ольга и велел вырыть пять озер, по форме букв имени. Чтобы с высоты птичьего полета было видно имя, где вместо букв озера. - Кто ж тогда летать-то мог? - спрашиваю. - Ну не знаю, разве только Брюс – колдун известный. И хитрец. Похвастал Петру, что у него в июне крестьяне на коньках по пруду катаются. Приехал домой – устроил из навоза и еще какой-то бяки теплоизоляцию на пруду. Когда Петр приехал – в июне – дворня и впрямь на коньках каталась. И дивился сему царь премного. Доехали до Пэдроса. Я с канистрами направился в пивняк, а Лиза у коновязи стережет велосипеды – черные с рамой. Выхожу с пивом, а Лиза говорит: Знаешь, Толик, а местные алкаши – поэты. - Это почему же? - А вон тот подошел и сказал: девушка, какая у вас красивая кожа! И мирно, улыбаясь удалился. В августе будет «лебединое озеро», как раз когда у меня начнется практика по гнойной хирургии. Трудно пока представить такое…. В Москве продвинутые гей-модельеры еще работают дворниками. Убрав метлу на «рабочую площадь», они одеваются фриками и идут в Третий Путь, который еще и не Третий Путь вовсе, а большая неотреставрированная коммуналка, да и Боря еще не Раскольников, а не расскажу кто… А мы вечером на веранде пьем привезенное пиво, читаем Пригова, болтаем об астрологии, политике, всяких Адвайта-Ведантах. И с нами и Брюс, и Боур, и Том Вэйтс, и, до кучи, Айзек Мизрахи, да остатки Гребенщикова. Этой ночью я впервые увидел летающую тарелку. Прям почти над Звездным Городком, он там рядом. А утром про эту тарелку даже по радио передали… Ну все, нельзя больше про это – а то какой-нибудь нехороший приступ случится. От этих Пост-Панков на черных велосипедах с рамками среди церквей и проселков близ Лос-Пэдроса – от этого слегка анимированного фотоснимка. Да и не снимок это, а нож, который всадили в спину, а он там инкапсулировался, прижился и даже почти никогда о себе не напоминает. Звезданутый экстатический глоток свободы в момент перехода от одной двинутой эпохи к другой. Не от коммунистической, а от посткоммунистической и не к нынешней и даже не к преднынешней… Погода была – блеск!
|