Роман Хавронский

О патриотизме

Патриотизм - это острое чувство любви к Родине. Вот и все. Родина для меня – это солнечный свет под простыней с причудливыми узорами, а за ней – комната и окно. А слева телевизор-чайка, и я один, и знаю, что мама сейчас скоро придет. И папа. А у соседа Сереги Гвоздева есть машинка, и мы будем в нее играть в длинном нашем коридоре. А за коридором дверь, а за дверью лестница, а потом и двор с качелями. А там снег и птицы, и деревья вокруг. А дальше – улица с домами и людьми. И все они мне рады. И снег, и птицы, и дома, и люди. И машины, которые там по улице несутся. Куда – я и не знаю еще. Но обязательно узнаю, ведь я обожаю спрашивать, что там такое есть, и куда несутся машины и люди в них. А можем ли мы тоже поехать на машине? Куда? Хотя бы посмотреть на елку и на красивые шары около Горбушки, где Ленин с гранатой стоит. Чудесный Ленин. Он всех любит и много страдал. И если б не он, не было бы елки с красивыми шарами. И, наверно, меня бы не было. Вот и все. И не катался бы я на велосипеде по земле, когда земля, и не поехал бы в Тучково на электричке, и не было бы мамы, папы и бабы Ани моей, и бабушки…. Как же так – мы едем и едем на электричке в Тучково. По земле – по рельсам. А потом на автобусе до Труфановки, а дальше все равно еще земля есть? Интересно! Все говорят, что там Можайск. И папа, и дядя Илья. Я верю. А дальше что? Нет. Труфановка – это край земли, или почти край. Дальше лес, в него уходит дорога, и все… Ну, может быть еще воображаемый Можайск разве что. Из Можайска у нас конфеты в магазине. Тетенька-продавец говорила бабАне, а я все слышал. Даже страшновато как-то. Должна же земля где-то кончаться. А Танька, моя сестра, очень веселая. Папа называет ее Анжела Дэвис, а у братика моего Алеши язык не поворачивается ее так назвать. А брат мой Вовка пропах смолой и в очках. Вот те и Родина..... И Ленка, сестра моя, еще к тому же. Она, кажется, знает, что там дальше, за Можайском. Ей уже рассказали, но у меня язык не поворачивается ее спросить… Где бы ее спросить, думаю? Тут или на чердаке? Наверно, на чердаке, ведь это важный вопрос. Его не задашь так вот тут, а на чердак не пускают. Родина ли Ленка?... Ого, еще какая Родина! Ведь я ее люблю, только еще не знаю, что это так называется.

Вот как получился мой собственный личный патриотизм – острое чувство любви к Родине.

А потом прошло много лет, и я узнал от Графа Толстого: «Патриотизм в самом простом, ясном и несомненном значении своем есть не что иное для правителей, как орудие для достижения властолюбивых и корыстных целей, а для управляемых – отречение от человеческого достоинства, разума, совести и рабское подчинение себя тем, кто во власти».

У правителей и управляемых, должно быть, свой какой-то патриотизм. Своя родина. Своя, выходит, любовь. Любовь к власти – по графу Толстому… Нет. Я таким не буду – управляемым – никогда и ни за что. У меня Родина – это вон что. Что было, и что потом было, когда выяснилось, что и за Можайском тоже есть земля. И вообще, оказалось, что она удивительная – огромная и круглая. Как не любить, скажем, пингвинов далеких. Да и людей интересных и разных оказалось на планете сколько. А сколько еще красот, просторов, солнечных зайцев, бликов и звездных мерцаний… А власть – что?.

Мой любимый современный писатель Михаил Жванецкий выразился менее патетично, чем граф Толстой: «Патриотизм – это четкое, ясное, хорошо аргументированное объяснение того, почему мы должны жить хуже других».

Это про обманщиков сказано. С некоторых пор я хорошо знаю, что обманщики тоже существуют. По-настоящему, также как и самолеты, скажем… Да, в общем, и по себе знаю, что существуют. Бился же я в истерике, чтобы ковер не идти выбивать на улицу. Бился. Так я пытался объяснить маме, что есть обстоятельства, куда более важные, чем какой-то ковер. И от того, возможно, что мама мне не верила, я знаю теперь про обманщиков почти все. Их еще называют разводчиками. Одни разводят людей на деньги, имитируя чувство удачи. Иные разводят девчонок, имитируя любовь. А третьи бывает, разводят вообще всех на войну с соседями при помощи патриотических чувств, имитируя их. Имитируя острую любовь к Родине. Таков патриотизм обманщиков. Он очень громкий, окрашен в жуткие цвета кровавой мести, ослеплен чернотой пустого наглухо застегнутого их нутра. А по мне лично патриотизм – это когда мы радуемся. И души не чаем друг в друге. Все на всей планете. А то – вон у нас и луна еще есть. До нее так вот просто не доедешь. А теперь и у далекого Плутона, оказалось, тоже есть спутник-друг. И, вообще, кстати – еще кое у кого теперь тоже есть кое-кто!