Юлий СТОЦКИЙ

И ЧУВСТВА ДОБРЫЕ

--Фрау Петрова, к сожалению, -- лечащий врач глубоко вздохнул, поднял глаза к потолку палаты и снова посмотрел на обессилевшую женщину перед ним, -- к большому сожалению нам нечем Вас порадовать. Вы – в Европе, здесь нет русского врачебного понятия «святая ложь», мы всегда говорим пациенту – всё как есть. Даже наша лучшая в мире медицина, по моему, в вашем случае бессильна: метастаз всё больше, они захватывают всё новые и новые органы. Так что приводите в порядок свои финансовые дела, чтобы потом родственникам было проще. Впрочем, возможно, Вы ещё выздоровеете. Но это будет чудо. Всего доброго, фрау Петрова, -- и врач-онколог пошёл в следующую палату.

Лена Милкина проснулась на своём колченогом топчане – хорошо, что он хоть взлез в битком забитую её рукописями, скульптурами и картинами десятиметровую служебную комнату. Взгляд Лены скользнул по пыльным подрамникам и заготовкам для скульптур и остановился на отрывном календаре. 24 октября! Замкнуло контакты долговременной памяти. Скоро муж вернётся из магазина, надо его поздравить с днём рождения, он всегда так нежно и изысканно поздравлял её, Лену, с её днём рождения! Контакты разомкнуло. О чём это я?! Ведь уже четыре года прошло, как я от него ушла, три года, как мы разведены. После двух лет мотания по тусовочным хатам уже два года, как я работаю младшим судебным приставом и живу на этой на этой служебной площади. А надо же! Вспомнилось, как вчера…

Кирилл Петров, независимый журналист и фотохудожник, проснулся в прекрасном настроении: он все 38 раз просыпался в свой день рождения в повышенном настрое. Сбегал в ларёк и купил четыре банки любимого пива – этот сорт не продавался в баклажках. Немного грустно было встречать праздник одному – но за последние четыре года он к этому уже привык.

Когда Кирилл выпил полбанки, он вспомнил, что хотел пойти в церковь – как его маме в Германии стало плохо, он каждое утро ходил в церковь. «Но я же немного уже выпил! Но! Но Бог всё видит, он простит…» И Кирилл поехал в храм.

В сознании Ольги Вадимовны всё бурлило. Её сущность просто не могла мириться с тем мраком, в который она погружалась. И вот в глубине сознания появилась светящаяся точка, которая росла-росла и превратилась в уверенность: «Если мой сын Кирилл приедет ко мне, я выживу! У него же есть действующий загранпаспорт! Только так – и никак иначе!»

Лене скоро собираться на работу. И там – весь день – щёлкать мышкой и вводить различные санкции неплательщикам по кредитам – стараясь абстрагироваться от мысли, что там – за экраном – живые судьбы людей…

Кирилл нервно курил у дверей банка. Он пришёл в этот другой банк, чтобы, как это называется, «перекредитоваться» -- взять новый кредит, чтобы выплатить старый. Надежда была слабенькой, но никаких других вариантов жизнь не предоставляла. И вот – отказ! «Ваша персональная Кредитная история не характеризует Вас как дисциплинированного плательщика». Вот так. Вот так вот…

Лена с пересадками возвращалась в свою глухомань домой с работы. Усталость слепила. А в памяти – как яркие вспышки – возникали картины их семейной жизни, только их двоих! Вот перед свадьбой им дарят симпатичного чёрного котёнка, и с ним на руках они целый день ездят по офисам. Вот их свадебное путешествие в Западную Финляндию, и они в простеньком кафе пробуют почти немыслимую для Москвы экзотику: рагу из медвежатины, оленятины и лосятины. Вот они выходят после своего триумфа на телестудии в Останкине, а толпа их поклонников и поклонниц скачет в экстазе, скачет с плакатами «Кирилл и Лена – секс-символы России!»… А вот, перед разводом – Кирилл спрашивает Лену: «Что я тебе дал больше – зла или добра?» И она, с мокрыми от слёз глазами, глухо шепчет: «Поровну. Одной рукой ты давал, а другой отбирал!» Сейчас-то, спустя четыре года, она понимала, что соврала: добра было несравненно больше… Только реки назад не теку. Ничего не вернёшь, ни-че-го…

Мама Кирилла, Ольга Вадимовна Петрова, отпросилась у онкологов на два часа из больницы и, опираясь на стенку, вышла на улицу. Как давно она не видела Солнца – в её палате не открывали жалюзи. В воздухе душисто пахло осенней листвой, воробьи задорно купались в дорожной пыли… Теперь была задача – дойти до такси и не упасть. И, всё-таки, у самой машины силы покинули Ольгу Вадимовну, в глазах её потемнело, и она упала навзничь на асфальт. Тут же выскочил из машины таксист и бережно внёс Ольгу Вадимовну в машину и усадил её на заднее сидение.

Пересохшими губами Ольга Вадимовна сказала таксисту по-немецки: «В городское управление по делам иностранцев», и снова провалилась в звенящую пустоту.

Пока ехали, маме Кирилла стало лучше. Невозможно передать словами, как отлегло у неё на сердце, когда она увидела, что лифт в офисе работает – лестницу она бы просто не осилила. Оформив Приглашение для сына, она вернулась в такси. На обратной дороге с неё снова случились два обморока, а от стоянки такси до входа в больницу её провёл таксист, что вообще не входило в его обязанности.

На стойке регистрации она спросила, сколько будет стоить отдельная доставка посылочным сервисом Приглашения в Москву. Оказалось, шестьдесят евро. Ольга Вадимовна обомлела, но заплатила. Приезд сына был важнее. А вернувшись в палату, фрау Петрова заснула глубоким сном.

Кирилл засобирался в Германию. Запредельные очереди в консульстве, справки, выписки, ксерокопии и ксерокопии с ксерокопий. Хорошо ещё, что Кирилл был «свободным художником», и на всю эту визовую мутотень у него хватало времени. И Кирилл искренне не понимал откуда берется время на эти консульские перипетии у других, работающих по восемь часов. Разгадка была ошарашивающей, но грустной. Соискатели виз перед своим консульским марафоном увольнялись со своих работ, чтобы когда они со своей долгожданной визой окажутся в Германии, зацепиться ТАМабсолютно любым способом и абсолютно любой ценой – и никогда-никогда больше не возвращаться в СНГ.

Лена Милкина искренне удивлялась: «Это просто какое-то наваждение!» Мысли о, в принципе, давно уже забытом Кирилле всё лезли и лезли ей в голову. Используя все известные ей многочисленные психотехники, Лена ставила защиту за защитой, но эти настырные мысли легко и непринуждённо пробивали любую защиту. А ночью! Все ночи напролёт ей снился Кирилл, но когда их губы сливались в поцелуе, Ленка всегда просыпалась в холодном поту… Когда же и чем это закончится?! На это ответа просто не было.

Наконец-то в руках у Кирилла была заветная, долгожданная виза! Небольшой чемоданчик был собран заранее. Кирилл решил отправляться в Германию в тот же день. Проверил по мобильнику – в он-лайн режиме – свою банковскую карточку, всё нормально, деньги на ней были, сел на трамвай и поехал в ближайшую билетную кассу.

Билетов на самолёт не оказалось, только на престижнейшую и дорогущую «Люфтганзу», но она была Кириллу не по карману. Кирилл очень расстроился, и тут кассирша предложила купить билет на поезд: «Он современный, скоростной. Идёт со скоростью самолёта – только древнего, винтового. И границы пересекать только две!» -- «Как две? Ведь столько же стран насквозь надо проехать!» -- «А так и две. Между Россией и Беларусью границы нет ещё с 1996 года – одно Союзное Государство, а с первого января этого, 2007 года, нет границы и между Польшей и Германией – это теперь тоже Шенген. Так что контроль будет только беларусов и поляков, в Бресте, на беларуско-польской границе. Берите билет!» Кирилл взял билет и тем же вечером транзитным поездом «Москва – Амстердам» выехал в Берлин.

С утра Лена Милкина не могла найти проездной. «На кассе в магазине что ли забыла? Но в комнате его нет точно! Если только вот здесь…» Лена встала на цыпочки и потянула на себя верхнюю дверцу шкафа. Дверца хлопнула, раскрылась, и вниз выпал красивый, даже можно сказать, роскошный янтарный браслет. Блеск янтаря полоснул не по глазам, а по сердцу Лены. Это был свадебный подарок свекрови. Ольга Вадимовна тогда пыталась подарить будущей невестке целых три браслета, но Лена, не привыкшая к роскоши, так засмущалась, что приняла только один. А сейчас Милкина долго держала в руках браслет, непроизвольно что-то шепча, вспоминала и размышляла, но тут её взгляд упал на часы, -- она уже почти опаздывает на работу! – тогда, решительно надев браслет на руку и плюнув на бесполезные поиски транспортной карты, Лена вышла из дома.

Ольге Вадимовне приснился сон. Странный, тревожный. Полумрак, какая-то неопрятная улица. Ольга открывает первую попавшуюся дверь. За ней – яркий летний день. Солнце прожигает насквозь. Впереди – непомерно большая, как бывает только в снах, траншея. А на той стороне – машет руками и что-то кричит её родной сын – Кирилл. Она подбегает к траншее и видит, что по крутым её спускам вниз и вверх и по её дну проложена ветхая такая лестница без перил. Мама и сын резко ступают на эту лестницу. Лестница начинает сильно раскачиваться. Мама и сын в ужасе кричат и смотрят друг на друга через траншею. Ольга Вадимовна проснулась. Завтра утром к ней в Берлин должен приехать сын, её милый сынуля…

В полдень поезд пришёл в Брест. Состав отогнали в колёсное депо, где вагоны расцепили подняли на высоких домкратах – стали менять колёсные пары: дальше – Европа и другая ширина колеи. Лене на работе через двадцать минут должен был поступить по внутренней локальней сети новый список должников банкам, и она должна будет оформить на них санкции. У пассажиров поезда «Москва – Амстердам» беларуские пограничные войска собрали загранпаспорта и понесли на пограничный пост на оформление. Ольга Вадимовна лежала на больничной койке и тут загадала: «Если завтра Кирилл ко мне приедет, -- то я выживу!»

Собранные паспорта у сотрудников пограничного поста лежали в коробке, они их брали один за другим и вводили данные в компьютер. Скоро должна была подойти очередь загранпаспорта Кирилла. Милкина вчиталась в присланный ей файл и замерла в оцепенении. ФИО бывшего мужа! У Лены дрогнули руки. Янтарный браслет огненным кольцом обжёг её запястье. Лена сделала глубокий вдох, зажмурила и снова открыла глаза, но так и не смогла щёлкнуть мышкой и внести Кирилла в список запрета на выезд за пределы Союзного Государства. Пограничник ввёл данные загранпаспорта Кирилла в единую для Союзного Государства административную сеть. «Запрета на выезд нет.» Лена Милкина перевела дух и вбила фамилию Кирилла в список санкций. Но загранпаспорт Кирилла уже лежал в соседней коробке – на обратную выдачу пассажирам. Завтра Ольга Вадимовна скажет в берлинской больничной палате Кириллу: «Вот и свиделись, сыночек!»

25 октября – 19 ноября 2014 г.;

Гор. Москва; р-н «Сокольники».