Дима Ухин

… В этом году весна, видимо, никогда не наступит, темнота и холод гонят поскорее укрыться: в кафе, что лучше всего - пить горячий кофе со сливками и смотреть сквозь полузамерзшее стекло как прошмыгивают прохожие, а разогревающиеся машины окутываются клубами плотного белого пара; а можно в магазине - тупо разглядывать нелепо-броские витрины, благо магазины работают теперь допоздна; на худой конец подойдет и подъезд - правда, привлекательных подъездов становиться все меньше и меньше…
Есть еще одно развлечение - катание на троллейбусе, например, из конца в конец. Лишь бы отсрочить момент прихода домой. Приходиться идти на разного рода ухищрения, уже перечисленные выше, что до выставок, театров, клубов и прочей "светской жизни" - то этим я накушался по гроб жизни.
И все же домой, где тишина, пыль, строго установленный порядок вещей.
Зеленое яблоко лежит на моем столе, это единственный живой предмет в моем "похоронном бюро", я вгрызаюсь в его твердь, кислота бьет по зубам как разряд тока, кажется вокруг образовался озон, чтобы продлить удовольствие - зажигаю свечу, ненадолго: вот уже аромат яблока смешивается с особенным запахом горения восковой свечи…
Я - абсолютно один, один сознательно. Я не требую к себе внимания или жалости. Самое большое мое желание - раствориться исчезнуть, но сколько не закрывай глаза, сколько не останавливай дыхание… Пустое все…
Неужели весна и вправду наступит, но для кого?
- Привет.
- Кто это?
- Ты, не узнаешь меня, странно…
- Нет, не узнаю.
- Ты же так хотел, чтобы я пришел. На балконе прошлой ночью ты, стоял на коленях и ждал и звал меня. Помнишь?
Я вспомнил, я действительно вышел ночью на балкон долго курил, смотрел сквозь завесу дождя и тумана на блеклую ущербную луну. О чем я в тот момент думал? Я взывал о помощи. Парадокс! Человек, возведший одиночество в ранг абсолюта, взывал о помощи, молил силы небесные и земные о ниспослании друга, наставника…
- Да… - протянул я нерешительности.
- И вот: я пришел. 
- Ты пришел, но я не знаю, что тебе сказать, - мне так многое хотелось высказать, столь многим поделиться, но язык не слушался меня, мысли путались, прокручивалась какая-то навязчивая мелодия.
- Хочешь, я исполню твое желание?
Это было ударом, которого я не ожидал.
- Желание? - тупо переспросил я.
- Только это должно быть истинное желание, то, что тебе нужно на самом деле; даже если ты попросишь меня о чем-то, что тебе кажется важным, но это будет лишь минутным порывом - желание, безусловно, исполнится, но станешь ли ты от этого "другим"?
- Как это - "другим"?
- Понимаешь ли, я прихожу лишь когда меня зовут, иногда я могу зайти в гости или случайно встретиться в толпе, но это все не то… Я прихожу к человеку, чтобы обозначить новую "точку отсчета", понимаешь?
Я ничего не понимал, в голове неслись самые нелепейшие желания: много денег, ананас (терпеть не могу ананасы!), вечный кайф, пиджак от Армани, карие глаза вместо моих зеленых. И вдруг все стало ясно и просто:
- Научи меня летать, но только сделай невидимым, и еще не покидай меня надолго, разреши мне войти в "ваш мир".
- А что ты знаешь о нашем мире, точнее, как ты его представляешь?
Я вспомнил строки давно написанного мною стихотворения:

И тогда в неясных очертаниях
Грезится далекий Ханаан,
В душной и осиротелой спальне
Плещется межзвездный океан,
Лодка ждет, готова к отправленью.
Берег милый в полумраке спит.
Я плыву, доверившись теченью,
Мне - пора, Господь меня простит…

- У тебя есть глаза! - резко прервал он, - ты умеешь смотреть, только не забывай, что у тебя два глаза.
- …?
- Один для мира, в котором ты живешь. Другой - для мира… ну, да впрочем, сам знаешь.
- Говорят, есть еще третий глаз.
- У нас мало времени, обсудим это как-нибудь в другой раз.
- И что же мне делать своими двумя глазами?
- Что и прежде: рассматривать, вглядываться…
- А - желание?
- Ну, что ж - полетели!
Мы вышли на балкон.
- Знаешь, - сказал я ему, - я раньше думал, то если спрыгнуть с большой высоты, то не разобьешься, но теперь у меня больше нет этой уверенности. Мне кажется, что с возрастом человек все больше и больше нагружает себя. Прошлое, воспоминания, ошибки, поступки, мысли - вес его определяется количеством прожитого. Ведь недаром есть выражение - "груз пережитого".
Он засмеялся:
- Вот ты и у цели.. Полет для тебя - лишь форма избавления от прошлого; новая точка отсчета.
Он вступил на узкий бортик балкона, прошелся по нему взад-вперед, протянул мне руку. Я, преодолевая врожденный страх высоты, встал с ним рядом. Странно легко мне сделалось, я без труда обрел равновесие. Передо мною было фиолетовое пасмурное небо большого города, где-то далеко что-то бормотал телевизор, его невнятная болтовня лишь усиливала впечатление нереальности происходящего.
Я закрыл правый глаз - и дома, посторонние звуки, страхи, опасения перестали существовать - лишь небо, легкий ветер. Я уже было хотел шагнуть, но вспомнил, что у меня - два глаза. Я открыл оба, а потом закрыл левый и… О ужас! Я ощутил себя на скользком узком бортике балкона, повалился навзничь, назад, цепляясь за какой-то хлам, расшиб локоть, падая, зацепил старый чемодан, стоявший на стеллаже, он раскрылся и осыпал меня мокрыми, тяжелыми, неизвестно сколько лет пролежавшими в нем детскими книжками. Трясясь от страха, грязный и окровавленный, я вполз в комнату.